Невозможное возможно! Как растения помогли учителю из Бронкса сотворить чудо из своих учеников

От крэка жизнь катится в тартарары с огромной скоростью. События мелькают у вас перед глазами, словно товарный поезд, состоящий из цистерн с бензином. Нет возможности испытать подобные ощущения иным способом. Эмоции переполняют, настроение меняется ежесекундно. Клей и алкоголь вызывают противоположный эффект. Они замедляют время. По утрам, идя на работу, я видел парней, сидящих у обочины, застывших, словно кактусы. Вечером их можно было гарантированно найти на том же месте. Там они и сидели, обожженные солнцем пустыни. Даже когда ветер швырял им в лицо песок, они не шевелились. Они больше не реагировали ни на что, даже инстинктивно.

Я научился распознавать детей, рожденных с синдромом «пьяного зачатия». У них было пустое, лишенное эмоций выражение лица. Я твердо решил, что попытаюсь пробиться через их скорлупу и заставлю улыбаться. Я одевался Клиффордом (Большой Рыжий Пес из мультфильма) и занимался волонтерством – учил читать людей в резервации. Я взялся за это дело со всей энергией, которую раньше тратил на баскетбольной площадке, и дети начали реагировать. Я был не просто руководителем игрового комплекса – я был Премьер-Министром Игр! В хорошие дни ко мне приходило до 300 детей, с которыми мы играли в «захват флага» и другие игры. Я был в самом центре этой кучи-малы и чувствовал себя дирижером огромного оркестра. Все это было здорово, но я задавался вопросом, что еще можно сделать, чтобы повысить шансы этих детей на будущее.

Через шесть месяцев работы на игровой площадке я начал серьезно задумываться о работе учителем. Точнее, наполовину серьезно. Я знал, что у меня мало шансов получить диплом Университета Аризоны, но все же решил поехать туда и рассказать о своей ситуации. По чистому везению, или же судьба была ко мне благосклонна, но меня познакомили с профессором Стэном Цукером. Одетый в шорты и гавайскую рубашку, он казался более простым и доступным, чем должен быть декан факультета. Он очень внимательно выслушал меня. Стэн – как он предпочитал, чтобы его называли, – был экспертом в области образования детей с ограниченными возможностями. И он решил дать мне шанс.

Как и я, здесь, в Аризоне, Стэн был «пересаженным» ньюйоркцем. Если он слышал, как где-то в кампусе говорят слишком эмоционально или чуть громче, чем принято, то сразу узнавал мой голос, голос коренного жителя Бронкса. Ему было достаточно кинуть на меня взгляд, и я немедленно спохватывался. Я мог нести полную ахинею, но он видел меня насквозь и понимал, что я обладаю некоторыми знаниями, и даже более. Как и я, Стэн был «совой», и мне как нельзя лучше подходило расписание его вечерних занятий. Я решил, что могу сочетать получение диплома с подработкой в кафе-бутербродной и активной общественной жизнью. Стэн стал моим профессором-консультантом по диплому. Я оставил работу на игровой площадке и переехал в общежитие в Темпе, поближе к университету.

Цукер выглядел так, словно только что побывал на концерте группы «Благодарные мертвецы»[7]. На первый взгляд он напомнил мне белого парня, который явился в Южный Бронкс, чтобы сделать свое дело и смыться. У Стэна была борода, прическа «конский хвост» и беззаботная улыбка хиппи средних лет. Я знал такой тип людей слишком хорошо, или думал, что знаю. По его дружелюбной, спокойной манере поведения нельзя было догадаться, насколько он был умен и требователен. Я узнал это на собственной шкуре.

«Нам тебя не хватало сегодня на занятиях, Стив». Это было приветствие, которого я смертельно боялся. Если я пропускал лекцию, то Цукер выслеживал и отлавливал меня. Он знал, что я работал в бутербродной рядом с кампусом, и появлялся там ровно перед закрытием.

«Должен был работать допоздна, друг», – обычно отвечал я и видел, как он кивал головой, не дослушав. Периодически он вылавливал меня на баскетбольной площадке, потного и пыльного, после случайной игры, затянувшейся дольше запланированного. «Ого! Похоже, я потерял кучу времени!» – начинал я, и он качал головой.

«Что ты тут делаешь, Стивен? – спрашивал он удивленно. – Тебе не нужно занимать место на моем курсе. Давай прекращай это безобразие». Среди студентов-выпускников я выделялся по всем возможным отрицательным параметрам. Прогуливая занятия и не выполняя задания, я привлекал внимание Цукера. С его стороны было естественно дать мне провалиться на экзаменах и вылететь из университета. Но он не собирался позволить мне идти такой дорогой.

Самое неприятное ощущение я испытал, когда понял, что почти ничего не знаю. Я торговался и очаровывал всех на пути к диплому колледжа и не приобрел основополагающих навыков. Мои провалы в учебном материале были чудовищными. Как проводить исследование? Как написать научный отчет или курсовую работу? Как правильно цитировать литературу? Я преуспел в умении извиняться, но эта штука здесь не работала. Мне было стыдно признаться, что я чего-то не знаю.