Невозвращенец [сборник]

– Правильно, господин Штим. Напишите всю правду… Глядишь, может, после этого правительство выкинет к чертовой матери отсюда всех этих турок, негров, пакистанцев. А то житья от них совсем не стало – развели в нашем Бредене такую грязь! Да и воры, каких свет не видывал. Недавно у моей «тойоты» боковое зеркало оторвали. Значит, говорите, за несколько дней не обернетесь…

«Уточняет… Он аккуратист, этот Гюнтер…»

– Все зависит от того, как пойдут дела. Но больше месяца торчать здесь не собираюсь.

– Обедать будете?

– Пожалуй… Закажи повару луковый суп и телятину по-бреденски.

Покончив с запланированной именно для этого разговора выпивкой, Штим прошел к угловому столику. Знал, ровно через минуту после того, как он займет место, появится официант с заказанной едой.

Подходило обеденное время, и зал стал постепенно заполняться посетителями.

– Привет, Герберт! Снова решил посетить нас? Похвально, похвально, что не забываешь нас, провинциалов.

Штим оторвался от супа, поднял голову. Быстрыми шагами к нему направлялся высокий стройный брюнет лет сорока в потертых джинсах и такой же куртке. Альфред Берштайн, репортер уголовной хроники одной из местных газет. О журналистской лихости Альфреда ходили легенды, и, надо признать, с весьма высоким процентом правды.

Привыкший к тому, что его появлению всегда рады, Берштайн без приглашения уселся рядом с Гербертом.

– Сколько тебя не было в Бредене?

– Да, считай, два года.

– Быть не может! – изумился репортёр. – Вот время бежит. Вроде месяца три прошло с тех пор, как мы пили пиво в келлерхалле. А может, потому так кажется, что регулярно читаю тебя.

– Мне тоже попадаются твои репортажи. Признаться, после некоторых из них долго не могу заснуть. Такие страсти.

Берштайн рассмеялся:

– Брось льстить. Самая обыкновенная муть. Ничего нового в нашем городе такого не происходит. Пожары, убийства, изнасилования, наркотики. Относительно новое – банды подростков. Нападают на стариков и инвалидов просто так, для развлечения.

– Так уж ничего нового? – передразнил старого приятеля Штим, отрезая очередной кусочек свежайшей телятины. – А русский профессор, попросивший политического убежища? Или такое в Бредене теперь каждый день?

Альфред презрительно отмахнулся.

– Я в это дело нос не сую. Здесь грязная большая политика. Не то что моя уголовщина. А ты не собираешься, случайно, писать об этом русском? А то могу за пару пива продать заголовок: «Бегство или похищение?»

– Нет, пожалуй. В эту историю влезешь, а потом не вылезешь. Хочу заняться здесь более приличными вещами. Шефу вдруг взбрело в голову напечатать материал об иностранных рабочих в Бредене. Я единственный в редакции, кто знает обстановку в вашем городе. Вот и поручил мне.

– Приходи завтра в редакцию. У нас есть хорошее досье по этому вопросу. На первых порах хватит, ну а дальше не мне тебя учить.

– Спасибо, Аль. Непременно воспользуюсь твоим досье. Надеюсь, ты поможешь и со знакомствами. Кстати, вот ты заголовок предложил: «Бегство или похищение?» Почему альтернативно? Разве он не попросил убежища?

Берштайн ухмыльнулся. Отхлебнул изрядный глоток темного пива из фарфоровой кружки с оловянной фигурной крышкой и накладной оловянной же монограммой «АБ». Такие кружки полагались только постоянным посетителям пресс-клуба минимум с десятилетним стажем.

– А ты сам посуди. Человек перебежал к нам, но его нигде не показывают. Встречаться со своими не хочет. Об окончательном решении сообщает в консульство по телефону. Странно, не правда ли?

– Пожалуй… А ваши ребята пытались пробиться к нему?

– Еще как! Только ничего не вышло! К Егорову допустили лишь Зоттера и Штильке.

– Но все знают, что они люди агентства безопасности!

– Вот именно. Они всегда писали под диктовку АБ. Скорее всего, они даже не встречались с русским. Просто тиснули интервью за их именами, и все.

– Это предположение?

– Не беспочвенное, во всяком случае. Суди сам. В прошлое воскресенье снова появилось интервью Штильке с Егоровым. В преамбуле говорилось, что он взял его накануне. Но я знаю от ребят точно, что в субботу Штильке с утра и до обеда был в редакции, а потом до позднего вечера пьянствовал с какими-то двумя типами в этом самом кабаке.

– Наверняка интервью за него взяла АБ.

– Я тоже так думаю. Зачем им подпускать к столь важному человеку этого пьяницу и болтуна? А имя Штильке они могут использовать, даже его не спрашивая, тем более что гонорар заплатят ему. Только, Герберт, прими совет. Если встретишься с этими прощелыгами, не вздумай интересоваться русским. Они мигом донесут. А бреденская политическая полиция и без того имеет на тебя большой зуб после дела Эльфа.

– Это ты правильно сказал. Здесь мне трения с полицией никак не нужны. Мигом пришьют что-нибудь. Ну, спасибо, Альфред. Рад был видеть тебя. До завтра!

Штим расплатился с официантом и покинул пресс-клуб.