Невозвращенцы на Луне

Но всё то, что вы прочли о «гейше»-Люське будет мелочью по сравнению с её публичными «выходами» на «браво», «бис» и всевозможные «бонусы» на носу. А короче – выступлениями на полубаке, где курила команда после трапезы. Здесь к «гейше» подходил «костюмер» и облачал артистку в цветастое кимоно. Скреплял её огромные блинные уши на затылке и делал эдакие заколки из палочек. Уши оттягивали прорези глаз на восточный манер. Так что «гейша» была «без дураков».

И тут начиналось такое, что покажи это в наших цирках, то можно любые сборы делать. Ноги у Люськи были мощные, но короткие, а туловище что у сенбернара. Так вот представьте это «изящество», да ещё в кимоно и на задних лапах. А ужимки и вихляние задом в купе с хвостом придавали ей вид истасканной барменши «цветущих» лет. От хохота и аплодисментов Люська входила в раж. Даже «адмиральский час» готовы были пожертвовать матросы ради представления «гейши». Да и не каждый день удавалось свершить «действо». Ко всему требовалось негласное «добро» старпома. А если честно, то не всем были по душе «собачьи» концерты. И Люська это чувствовала больше, чем её благодарные зрители. Чувствовала и переживала: разлад в ЕЁ доме.

Вот уже третьи сутки, как «Сибирь» в лапах изматывающего шторма. За месяцы стоянки в базе команда отвыкла от морей и многие заново болели «морской болезнью». Свет был не мил и не было ни малейшего желания что-либо делать. Вахту на юте нести напрочь никто не мог: там болтало безбожно «винтом»

Колеватов еле дошёл до рубки дежурного. Его бросало отпереборки к переборке. Тошнота безудержно сжимала спазмой горло. Желудок был пуст, но его вновь и вновь выворачивала рвотой. В кулаке он сжимал солёный огурец, пытаясь кусать его и глотать, чтобы унять конвульсии желудка. Наконец, ему это удалось.

Солёная мякоть вошла в пищевод и, едва сдерживаясь, проникала глубже. Лёня второпях начал кусать спасительный огурец снова и снова. На время муки прекратились и парень смог вздохнуть полной грудью. Следующий удар волны выбил трап из-под ног, но кто-то удержал его своим телом от удара об угол. Этим «кто-то» оказалась Люська. «Спасибо, милая!», – подумал матрос и ухватился за спасительный поручень. И уже вместе с собакой осилил выступ комингса. Развод был в коридоре. Теперь назад, в корму. Там Лёня должен сменить вахтенного на юте.

Люська была ему ниже колен и была скорее моральной поддержкой. Но и этого хватило Колеватову для поднятия духа. Вот только дышать спёртым воздухом нижней палубы было невмоготу. «Будь что будет! Пойду по шкафуту, хоть глоток свежего воздуха!» – подумал Лёня и отдраил дверь. Они вышли вдвоём. Волны время от времени зарывали бак и катились по шкафутам. Такие вполне могли сбить с ног и сбросить за борт. Люська жалась к его ногам. И очередная волна так высоко задрала бак корабля, что они оба буквально скатились лёжа в корму.

Вьюшка с пеньковым тросом оказалась аккурат на их пути. Собаку отсекло волной к средине юта и ударило о пиллерс вертолётки. Она взвыла от боли, но инстинктивно бросилась к человеку. Лёня упредил Люську и одномоментно они оказались у ног опешившего вахтенного. Всё. Смена вахты произошла… Теперь им с собакой надо проникнуть в палубный люк, что они и сделали при минимальном крене. Полные карманы солёных огурцов и свежий воздух помогут выдюжить Колеватову 4 часа вахты. Но он никак не мог взять в толк: «Откуда и почему именно с ним оказалась «гейша»? Чутьё? А может некая телепатия на сигнал тревоги от наших биотоков? Но факт неоспоримый: не будь её, неизвестно, что стало бы с парнем. Потом выяснилось, что за штормовые сутки у Люси было немало прецедентов со спасением или помощью.

Уже позже, когда морская болезнь канула в небытие, корабельный народец ожил. А привычный режим вахты и питание восстановили силы. Но в тропиках хуже всех приходилось животному: её лапы не были достаточно защищены от раскалённой палубы. Хотя позже

Люська бегала с удовольствием, особенно во время приборки: вода охлаждала палубу. А в дрейфе, но уже по вечерам возобновлялись люськины кульбиты и «антраша».

Долго изумлялась собака выходке пойманного кальмара: он умудрился прыснуть ей чернилами в морду. И почти до конца похода у нашей артистки не было желания «знакомиться» с кальмарами. Выловленных акул наша охотница облаивала не ближе, чем с трёхметрового расстояния. Но никто даже не догадывался, что Люська чуть ли не с первого своего дня пребывания на корабле «вычислила» своего заклятого врага. Это он выбросил на мороз беспомощного щенка у Дворца культуры. Там его и подобрали сердобольные вахтёрши, а потом «удочерили» матросы с «Сибири».

Сделав положенные работы экипаж вернулся в базу. «Гейша» Люся стала полнокровным членом команды. Никто и представить себе не мог, чтобы любимицы не было на подъёме флага или на построении по большому сбору. А по громкому смеху матросов можно было безошибочно определить место пребывания «гейши».