Невозвращенцы

Смешной оказалась судьба Третьего Франкийского. Легата любили настолько, что вскоре легион потерял большую часть высшего и среднего командного состава и почти две когорты рядового. Окрестные города захлестнула эпидемия преступлений, совершаемых легионерами. Бывало так, что перед судом в убийстве одного хилого раба сознавалось до центурии легионеров, рассказывавших как долго и мучительно они его лишали жизни, а другая центурия свидетельствовала это, и после вынесения приговора тут же сознавалась уже в своих преступлениях. Суды выносили массовые приговоры, легионеров отправляли гребцами на галеры и в каменоломни, откуда уже через месяц их отправляли в новый создаваемый Неизвестный Легион, к их любимому легату.

Именно перед этим самым знаменитым Макром, который официально считался «в опале», и предстал вечером наделенный полномочиями Леонардо.

— Итак… — после длинной паузы, которая прошла за чтением письма цезаря и документов, представленных Леонардо, — какова наша задача? — спросил легат.

— Цезарь приказывает отправиться на север и убить всех кого сможем. Как можно больше. Особенно желательна смерть тех, кто принадлежит к родам Великих Князей.

— Понятно… — легат встал и начал, слегка хромая, прохаживаться по своей комнате. — Как легион туда попадет?

— Цезарь предлагает нанять северных варваров из данов и норманов. Но я думаю, что это плохая идея…

— Да? И что же ты предлагаешь?

— Основной особенностью нашей миссии является скрытность. Если мы соберем такой наемный флот, который смог бы перевести такую массу войск и снаряжения, то об этом будет сразу известно россам. Или сразу — когда их купцы увидят такую армаду идущих на юг кораблей, или потом, когда они перегруженные будут идти на север. Я думаю, что следует взять наш собственный грузовой флот — несколько триер, а наемников использовать для патрулирования и разведки местности.

— Хм… — легат пристально посмотрел на теперь уже своего трибуна. Этот парень хоть и произвел сначала на него впечатление сынка, которого отправили на теплое место именитые родичи, судя по своим словам был умным и в какой-то мере опытным военачальником, хотя много еще не знал. И еще он был явно захвачен тем Делом, которое ему поручили, причем не ради того, чтобы выслужиться, а ради того, чтобы Рим был великим. Именно таких людей всегда искал и набирал в свои легионы Луций Клодий Макр. — А твоих полномочий хватит на изменения плана кампании, предложенного самим Цезарем?

— Моих полномочий хватит на все, что не запрещено личным указом Цезаря. Тем более, что это было всего лишь предложение.

— Сроки?

— Лучше бы там быть к весне.

— Ну хорошо, — легат подошел к двери, открыл ее и позвал стоящего в отдалении коридора легионера, чтобы ненароком не подслушать и одновременно близко, чтобы услышать громкую команду. — Трибунов ко мне, немедленно, — приказал ему легат.

По коридору простучали, удаляясь, шаги центуриона, одетого в форму рядового легионера. Вскоре прибежали шесть человек со знаками различия опционов, которые быстро построились и отдали честь своему легату.

— Садитесь, — приказал легат, указывая на стулья возле огромного стола. — Карту. Севера. И подымай легион…

Один трибун вскочил и побежал к стеллажам, быстро нашел карты земель данов, норманов и Новогорода и расстелил их на столе. После этого выскочил и поднял легион по тревоге. В комнате закипела штабная работа, в которой Леонардо быстро потерял нить — его образование не было военным, а того количества самообразования в военной области не хватало для выяснения тонкостей. Однако посланник цезаря все равно старался разобраться и не стеснялся задавать вопросы, поощряемый легкой ухмылкой легата.

Первым вопросом, который решался, было то, какие именно и как вооруженные войска следовало взять с собой. Сразу было решено не брать пращников, пилумы[53] и тяжелые осадные машины, однако арбалеты с запасом болтов, ручные легкие камнеметы и заряды к ним решено было взять.

— Почему не берем пилумы? — удивился Леонардо.

— Подумай сам, — тихонько стал разъяснять ему легат. — Снаряжать армию надо исходя из того, какие войска будут противостоять в бою. Пилумы хороши против правильного пехотного строя, для пробития тяжелых щитов типа наших скутумов,[54] для замедления и утяжеления строя противника. Нам же будет противостоять, судя по твоим рассказам сборная армия россов, а они, как все варвары, не признают пехоты. Пока один ряд метнет в кавалерийскую лаву пилумы, второй ряд уже начнут накалывать на копья. Поэтому смысла брать против кавалерии пилумы нет.

— А пращники? Они как раз бьют далеко и хороши при накрытии плотного строя издали.

— Это ты прав, видимо читал «Войну» Максимилиана ди Борджа. Но подумай, хороший пращник выпускает за десять ударов сердца одну пулю. Соответственно, всего за одну минуту он выпустит около десяти пуль. А за 12 минут боя он пошлет во врага целый талант[55] пуль. У меня в ауксиларии[56] пращников их целая когорта. И каждый выбросит целый талант… Тысячу талантов за 12 минут боя — это непредставимый вес для перевозки даже морем.