Неврозы. Теория и терапия

Ирена Ц., 32 года, жалуется на тревожные состояния: не может ездить одна в трамвае (типичная клаустрофобная реакция), также жалуется на ощущение сдавленности в горле и нехватку воздуха, судороги в руках. Проба Хвостека объективно положительна, а соотношение калия и кальция составляет 2,9. После миоскаина Е наступает значительное облегчение, она впервые приходит к нам без сопровождения. Затем получает калькамин (конечно, при контроле кальциевого зеркала) и через несколько недель избавляется от своих жалоб. Через несколько месяцев возникает рецидив: пациентка перестала регулярно принимать калькамин. Позже она прекратила принимать препарат, однако симптомы не возвращались к ней два года; затем снова рецидив; пациентка обратилась в наше отделение, потому как несколько недель ее мучило ощущение удушья и стеснения в горле, она не могла нормально дышать. После миоскаина Е сразу улучшение, и хороший эффект от пробной инъекции кальция. Уже несколько лет пациентка не имеет жалоб, чувствует себя хорошо и может ездить в переполненном трамвае без страха.

Вегетативные синдромы

Фон Бергман впервые ввел понятие «вегетативная стигматизация», Зибек – термин «вегетативная лабильность»; сегодня говорят о вегетативной дистонии – это понятие ввел в 1934 году Вихман. Вегетативные синдромы настолько выходят на передний план в картине болезни при психотических состояниях, а именно при эндогенных депрессиях, что по праву можно говорить о вегетативных депрессиях. В противовес маскировке скрытой эндогенной депрессии с помощью педантичности, как это было в прошлом, сегодня в рамках картины данного заболевания мы сталкиваемся преимущественно с вегетативными симптомами и реактивными ипохондрическими жалобами.

Поскольку речь идет о невротических или псевдоневротических состояниях, мы предпочли бы говорить по нашему усмотрению о вегетативных синдромах, а не о вегетативной дистонии. С терапевтической точки зрения все же необходимо дифференцировать вегетативные синдромы. В этом смысле Биркмайер по праву противопоставляет симпатикотонные и ваготонные синдромы. Как известно, Гофф также выступает в поддержку их разделения и обособления, а Куртиус прямо говорит: «Разделение на типы ваготонии и симпатикотонии, несмотря на некоторые ограничения, необычайно хорошо зарекомендовало себя клинически». То, что мы в отдельных случаях наталкиваемся на пересечение двух вегетативных морфологических кругов, естественно и ничего не меняет в диагностических возможностях и терапевтической необходимости выявления того, что именно преобладает – симпатикотония или ваготония.

Нам кажется, что знание симпатикотонных и ваготонных состояний играет важнейшую роль там, где речь идет о вегетативных приступах и в особенности о вегетативных сердечных приступах. В этом направлении мы обязаны огромному объему исследований Польцера и Шобера, которым принадлежат немалые заслуги в разработке проблемы симпатиковазальных и ваговазальных приступов. Мы возьмем на себя смелость утверждать, что ежедневно, ежечасно на приемах у врачей совершается страшная несправедливость в отношении пациентов, на которых вешают ярлык невротиков или истериков, тогда как на самом деле им ставят ошибочный диагноз, ведь речь идет о больных с вегетативными приступами.