Незабудка. Маленькая повесть

Она приблизила свои губы совсем близко к его губам - так, что ощутила жар его дыхания. Он приподнял голову и хотел ее поцеловать, но она положила палец на его зовущие, нетерпеливые губы и покачала головой.

- Это я не тебе… Себе запрещаю, - произнесла она едва слышно. - Не хочу, чтобы ты… Плохо обо мне подумал…

Он согласно кивнул, отстранился, именно потому, что ему очень не хотелось этого делать, лег, подложив под голову здоровую руку, и прикрыл глаза.

А у Незабудки не проходило ощущение вины, хотя он ни в чем ее не винит, хотя в этой вине она не виновата, а права. Сейчас никак не годилась та мерка, какая была у нее в обращении позавчера, вчера - да что вчера! - еще сегодня днем, до того, как они остались наедине со звездами, ракетами и трассами пуль, летящих поверх голов.

Отныне она мерила свое поведение не покладистой и капризной минутой, а всей жизнью - прошлой, настоящей, а еще больше будущей. Если бы она сейчас задумала вести себя по-старому, она обокрала бы обоих. И чтобы скрыть душевное смятение, а может быть, для того, чтобы развлечь младшего сержанта, она решила в свою очередь рассказать ему какой-нибудь забавный случай.

Поначалу он не слышал ничего, кроме ее затрудненного дыхания, но она совладала с волнением, и к нему тоже вернулось утраченное спокойствие, хотя бы в такой мере, что он стал понимать смысл произносимых ею слов.

- …В восьмой роте, во время перебежки. Между прочим, огонь. Подползаю к молоденькому бойцу. Тот лежит ничком и кричит дурным голосом. «Что с тобой?»-«Ослеп я. Глаза у меня выжгло. Все лицо сгорело». Подняла ему голову, осмотрела - даже царапины нету. А он жмурится изо всех сил, никак гляделки свои не откроет. «Подымайся, заячья твоя душа! Догоняй взвод! - командую. - Ничего у тебя, кроме совести, не сгорело». Ну, тут я, между прочим, не удержалась. Поддала ему коленом в зад. «Ты, сопляк желторотый, лицом в крапиву упал!»

Младший сержант никак не отозвался на рассказ Незабудки. Он лежал беззвучно, не шевелясь. Давняя печаль застыла в его глазах, их совсем не коснулось мимолетное веселье.

Не слышал ее смеха? Или распознал в нем подделку? Она шумно передохнула, встала, надела каску, сняла с коряги свою санитарную сумку и взяла автомат. Коротко бросила через плечо: «Ну, бывай!» - и проворно взобралась по косогору.

Незабудка уже растворилась в темноте, а песок, потревоженный ею, продолжал осыпаться на голову младшему сержанту. Еще долго он вслушивался в шорох струящегося песка.

9

Незабудка никак не могла отдышаться. Неужто эта ерундовская круча сбила ей дыхание? Не может этого быть, никак не может…

Темнота такая, что, стоя у подножия телеграфного столба, даже прислонясь к нему, не видать его верхушки. Незабудка знала, что линия повреждена: еще утром она видела путаницу безжизненных проводов, позолоченных солнцем. Почему же столб гудит, как живой?

Ракеты, которые немцы прилежно жгли над своими позициями, помогли Незабудке ориентироваться в ночной прогулке, выйти к нашему передовому охранению. Ночь она провела на опушке дубравы, в расположении седьмой роты. Встретили ее там приветливо. Незабудку уважали за добротную - солдатскую, а не показную - храбрость. Она уже давно переболела той детской фронтовой болезнью, когда пренебрегают умной осторожностью, кокетничают под пулями, играют в жмурки со смертью. А еще Незабудку уважали за то, что она по-сестрински заботится о раненых, пусть даже при этом ругается и кричит.

Солдаты устроили Незабудку в затишке, за спиной кряжистого двуствольного дуба, притащили откуда-то немецкую шинель. Шинель была весьма кстати, так как трофейную плащ-палатку, подобранную кем-то из раненых, она оставила младшему сержанту. Если говорить начистоту, она и с берега ушла так расторопно и попрощалась с младшим сержантом второпях, чтобы он не спохватился и. не вернул ей плащ-палатку.

Незабудка быстро пригрелась. К тому же огонь утих, немцы не решались ночью сунуться в лес. Можно бы и соснуть, положив голову на корневище, благо подножие дуба выстлано сухими листьями, а шинель преогромная, снятая с какого-то верзилы.

Незабудку сильно клонило ко сну, и, однако же, бессонница превозмогла желание спать. И что для Незабудки было полной неожиданностью она все время возвращалась мыслями к младшему сержанту. Словно не разлучалась с ним и жила в его присутствии. Ну, просто наваждение! Глубокие черные глаза смотрели на нее внимательно, с теплинкой.

И ей пришла на память не то песенка какая-то, не то частушка: «Мне без ваших черных глаз ничего не видно…»

У нее было непроходящее, стойкое ощущение - не договорила с младшим сержантом о чем-то очень важном. Вспомнила, что у него порвана штанина на колене. А ведь могла зашить! И как не догадалась, пока было светло, достать нитку с иголкой? Да и попозже можно было исхитриться. Три ракеты отгорело - управилась бы с починкой. Или накрыться вдвоем плащ-палаткой и зажечь карманный фонарик. Он хранился в санитарной сумке и не должен был выйти из строя, поскольку батарейка не намокла…