Незаконченная сказка (СИ)

— Вот я и хочу исчезнуть, словно умерла… До того времени, когда моё заветное желание исполнится, пусть все забудут меня. И тётя Нина, и Генрих. Все-все в городе, даже соседи. И я сама хочу забыть, что была раньше человеком! Факир, преврати меня, пожалуйста, в лебедя, — попросила Катарина, указывая пальцем на озеро, где всё ещё плавала пара чудесных птиц, — чтобы я могла летать, куда угодно! Но иногда я бы хотела превращаться в принцессу и танцевать балет, спасая тех, кто потерял надежду. А когда найдётся мама, я бы опять стала девочкой, и про меня бы все вспомнили, словно я никуда не пропадала. И ещё, — щёки Катарины порозовели, — ты только не смейся, я мечтаю встретить настоящего принца. Такого, какие в сказках бывают! Красивого, доброго, смелого. Я бы хотела, чтобы мы полюбили друг друга, и он бы женился на мне, когда мы вырастем. И если мамы уже нет в живых, тогда пусть я превращусь в девочку, только если принц, которого я полюблю, тоже меня полюбит и предложит выйти замуж… Ох, прости. Теперь ты точно надо мной смеяться будешь, — и она, смутившись, спрятала лицо в ладонях.

— Не буду, — серьёзно ответил Факир. — И я помогу тебе! Даю слово.

— Такой помощи, как говорится, врагу не пожелаешь. Мы оба в очередной раз убедились в этом.

Факир вздрогнул и огляделся по сторонам.

Казавшаяся реальной картина с озером и маленькой девочкой, доверившей ему судьбу, растаяла в наплывшем тумане, а тот, рассеявшись, явил взору юноши фигуру издевательски раскланивающегося Дроссельмейера, зависшего среди бесконечной пустоты.

— Итак, что делать собираешься, о вечности моей позор? Ту сказку написал бездарно ты. Исправить надо бы её. Но есть ли в голове идеи светлые? — насмехался старик, явно имитируя знаменитые восточные трёхстишия.

Несмотря на то, что ярость и страх в принципе не могут сосуществовать, Факир сейчас испытывал эти два взаимоисключающих чувства и не понимал, какое из них является главенствующим.

— Куда ты меня притащил?! — спросил юноша, осматриваясь и убеждаясь, что сам находится внутри пустоты, как и Дроссельмейер.

— А как ты думаешь?

— Понятия не имею. Я попрощался с Аотоа, сделал уроки, лёг спать, а потом…

— Вот-вот, — расплылся в радостной улыбке гнусный старик. — «Сон» — самое подходящее слово.

— Я сплю?!

— У себя в комнате, — подтвердил Дроссельмейер.

— Но если я сплю, как мы разговариваем? — растерялся Факир, на минуту забыв про неистребимое желание задушить собеседника.

— Так во сне же, — спокойно пояснил Дроссельмейер. — Сказка и сон очень близки, не находишь? Поскольку до следующего Рождества я не могу присутствовать в твоём мире, мне пришлось дождаться, пока ты уснёшь, и проникнуть в твой сон с помощью одной кро-ошечной сказки. Временно, не беспокойся, — он театрально замахал руками. — Утром проснёшься свеженький, как пасхальное яичко, и, возможно, даже решишь, что я был игрой твоего воображения, однако это не так. Я просто не мог упустить великолепную возможность встретиться с тобой в тот момент, когда ты поймёшь, что случившееся с Ахиру, а, точнее, с Катариной-сан полностью на твоей совести! Видишь, не всё происходившее в Кинкан Таун надо приписывать исключительно мне, ты тоже внёс посильный вклад в изменение реальности.

— Я собирался помочь.

— Хороша помощь! Катарина-сан просила превратить её в лебедя, а из-за тебя стала уткой. Она говорила, что хочет вернуться в тело девочки, снова встретив Гретхен-сан. Только если это невозможно, тогда условием возвращения станет любовь к принцу. А как написал ты? Должны исполниться оба условия, не так ли? Значит, лишь по твоей вине Катарина-сан до сих пор пребывает в облике птицы?

— А ты воспользовался ошибкой глупого мальчишки, чтобы манипулировать чувствами и жизнью Ахиру! — не выдержав, набросился на Дроссельмейера Факир. — Она мечтала о сказочном принце, и ты подарил заветную встречу! Она пожелала спасти принца, а ты всучил медальон с осколком его сердца, который, якобы, сделал Ахиру девочкой. Она и так была девочкой с самого начала, и ты отлично знал об этом, даже когда все остальные забыли! Ты заставил Ахиру поверить, будто она исчезнет во вспышке света, если признается в любви. Она бы не исчезла, ведь так?

— Конечно, нет, — расхохотался Дроссельмейер. — Ахиру-сан была связана в первую очередь сюжетом твоей сказки и только после этого подчинялась моим замыслам. Но вы все свято верили в подобный трагический исход, и наблюдать за вами было крайне любопытно. А ещё забавнее смотреть, как ты убеждал Ахиру принять её истинную сущность. Хе-хе… Да никто из вас тогда не знал, какова её настоящая суть! Кроме меня, разумеется.

— Ты… Ты… — кулаки Факира сами собой сжались. — Ахиру могла остаться с Мифо! Она любила его, и, было время, он её любил! Но ты сделал всё, чтобы она испугалась и не рассказала о своих чувствах! Она могла выйти замуж за него и стать человеком!