Незаконченная сказка (СИ)

Значит, она не ошиблась, Факиру до неё действительно больше нет дела. Он говорил в последнее время только о Пике, попросил Гретхен сшить для неё платье, привёл её в сквер для влюблённых и с таким вниманием выслушивал горячие признания, держа девочку в объятиях. Да, Ахиру здесь лишняя, поэтому ей придётся исчезнуть. Уйти добровольно, чтобы не дождаться того ужасного дня, когда Рыцарь сам попрощается с ней, решившись, наконец, сказать правду.

В прошлый раз было не так тяжело. К тому моменту, когда Ахиру ясно осознала, что Мифо любит Ру, её собственные чувства к принцу тоже изменились. Маленькая уточка некоторое время ещё оплакивала свою погибшую мечту остаться девочкой, неудачную первую влюблённость, потерю возможности общаться с друзьями, но рядом с ней остался Факир, и ради этого стоило продолжать жить. Факир стал её опорой. Тем, ради кого она пыталась быть счастливой даже в теле птицы.

Что же теперь у неё останется, когда Рыцарь полюбил другую? Увы, надо признать, ничего.

Гретхен, конечно, её не выгонит, но ведь наверняка она однажды найдёт свою дочь или снова выйдет замуж. Она ещё молода и красива. Кто-нибудь непременно предложит ей руку и сердце. Так зачем ей с мужем в доме утка? Приходящий время от времени кот ещё куда ни шло. Но утка, привыкшая обедать с Гретхен за одним столом и отдыхать в её спальне? Нет, Ахиру попросту будет молодой женщине в тягость. Лучше привыкнуть к одиночеству заранее, потом станет только труднее.

Обуреваемая такими безысходными мыслями, маленькая уточка летела всё дальше и не заметила, как оказалась за городской стеной. Впереди её ждало знакомое озеро, то самое, которое в сказочной реальности Дроссельмейер некогда назвал Озером Отчаяния. Ахиру опустилась на воду, поплавала немного в лучах заходящего солнца, чтобы успокоиться, а затем скрылась в сухих камышах и стала искать удобное место для ночлега.

— Неужели ты? — криво усмехнулась Нина, открыв дверь и увидев на пороге доктора Бартоломоса. — Чем обязана спустя столько лет?

— Не стоит язвить, Нина, — ровным тоном отозвался академик. — Прежде ты была совсем другим человеком и, честно признаться, сегодня я бы хотел, пусть ненадолго, снова увидеть ту милую девушку, которую некогда знал.

— А ты уверен, что та девушка вообще существовала? Тебе ведь она, кажется, «приснилась». Кроме того, она «смертельно разочаровала всех, включая тебя», — взгляд Нины был холодным и отстранённым.

— Удивительная память, — поразился Бартоломос-сан. — Ты помнишь всё, что я сказал в тот вечер, оставив своё кольцо у тебя?

— Точнее, швырнув его мне под ноги? Да. До единого слова.

— Прости, я был резок. Мне следовало выбирать слова. Сейчас я бы сказал всё иначе. Я бы не оскорбил тебя.

— Очень глупо, Барти. Если ты пришёл извиняться за то, что давно быльём поросло, у меня нет желания выслушивать тебя. Уходи, — и она попыталась закрыть дверь, но сильная рука уперлась в притолоку, не позволяя этому случиться.

— У моего визита другая цель.

— Тогда говори короче. Скоро из школы вернётся Генрих. Не хочу отвечать потом на его расспросы о тебе.

— Я могу войти в дом, или мне сюда ход заказан?

Нина заколебалась на мгновение, потом отпустила дверь и сделала шаг назад, пропуская академика в прихожую.

— Даже любопытно, что ты скажешь, — процедила она сквозь зубы.

Они вместе уселись за стол. Нина молча налила гостю чашку чая и подвинула ближе сладкий пирог с тыквой. Не дотронувшись ни до того, ни до другого Бартоломос-сан спокойно поведал историю недавней пропажи Ахиру, рассказанную Гретхен. Дослушав, Нина хмыкнула.

— Поразительно. Эта сумасшедшая умудрилась взять и тебя в оборот? Я запретила ей появляться здесь, так она добралась сюда через твоё посредство. Я устала объяснять, что ничего не знаю про её якобы пропавшую дочь... Но теперь она донимает меня расспросами о давно проданной утке! Что за наказание… Да, прошлой осенью Генрих принёс с озера странную жёлтую птицу, похожую на карликовую утку, и я безуспешно пыталась откормить её до Рождества, но потом продала за золотые часы одному настырному старшекласснику… Такому же ненормальному, судя по всему, как и моя невестка, ибо кто ж за уток дорогущими часами платит? Но он отдал их по доброй воле. С тех пор я ту чудную птицу не видела. Да она мне и не нужна больше.

— Значит, твой Генрих второй раз не ловил и не приносил больше домой эту утку?

— Нет. Что за глупое предположение! Знаешь, мне сейчас крайне интересно, чем же таким ценным Гретхен расплатилась с тобой, чтобы прислать сюда с подобными расспросами? Или она пока лишь выдала аванс?

Академик печально взглянул на Нину.

— Скверно так думать, а, тем более, говорить о людях, — заметил он.