Незаменимый вор

Здоровенный, как самосвал, «Джип» Федула остановился на пригорке, не доезжая заводских ворот. Следовавшие за ним машины с «братвой» сейчас же припарковались рядом, полностью перегородив дорогу. К «Джипу» подбежал небритый мужичок в изорванном пальто, но с цейсовским биноклем в руках.

— А напылили-то! — поморщился Федул, выходя из машины. Его красное мясистое лицо казалось усталым и добрым. — Кто стрелял?

Мужичок с биноклем слегка помялся.

— Да мы тут… на всякий случай одного… Он возле теплотрассы терся.

— А нельзя было без стрельбы обойтись? — проявил гуманность Федул. — Не могли просто удавить?

— Так мы подумали, вдруг это амировские за нами идут?

— Ну?

— Нет. Обычный бомж оказался.

— Подумали они! — рассердился Федул. — На весь город слышно, как вы тут думаете! — он повернулся к машине. — Вылезай, Очкарик, надо пообсмотреться.

Из «Джипа», неуклюже болтая ногами, выбрался скромно одетый молодой человек, чихнул от пыли и принялся протирать очки.

— Это и есть «Спецагрегат»? — спросил он, близоруко щурясь.

— Он! — подтвердил Федул. — «СпаСибЗаТруд». Я тут в фазанке учился с полгода… Надо же, как заросло все!… Ну, докладывай, — сказал он небритому, раскрывая золотой портсигар.

Сейчас же через плечо его протянулась рука одного из сопровождающих и щелкнула зажигалкой.

— Они были здесь с полчаса как… — рассказывал человек с биноклем. — Проломили дыру в воротах, — он показал на круглое отверстие, проделанное аннигилятором Джека Милдэма, — а потом двинули по дороге через всю территорию, прямо к Луже.

— Так, — Федул только теперь прикурил и задумчиво выпустил сизое облако в лицо человека с биноклем. — Кто их ведет?

— Максимка и Баштан, — ответил небритый, деликатно покашляв в кулак. — Баштан — вон, на краю леса маячит… — он махнул рукой в сторону бывшей заводской аллеи, — а Максимка дальше за ними пошел.

— Глядите-ка! Чего это там, на трубе? — сказал вдруг один из людей Федула. Он тоже держал в руках бинокль и разглядывал в него обломанную трубу ТЭЦ.

— Где? — Федул схватил бинокль, даже не сняв его с шеи стоявшего перед ним бомжа, и припал к окулярам. — На какой трубе?

— Да вон, на косой! Черт, туманом застилает… Люди там были!

— Какие еще люди? — зло бормотал Федул, лихорадочно подкручивая резкость. — Ты похмелись сначала, понял? Это ж на острове, туда хрен залезешь. Люди ему…

— Вон, опять развидняется!

— Ну и где твои люди?

Вся имевшаяся в бригаде оптика, включая прицелы снайперских винтовок и спешно развернутую артиллерийскую стереотрубу, нацелилась на заводскую ТЭЦ.

— Ушли, — разочарованно сказал первый заметивший людей. — Ящик какой-то оставили и ушли…

— Ящик! — ворчал Федул. — На плечах у тебя ящик! Я и сам вижу, что ящик, да на кой ляд он им понадобился?

— Федул, — позвал вдруг Очкарик, — можно тебя на минутку?

Он смотрел на ТЭЦ в стереотрубу, дающую стократное увеличение и, судя по голосу, видел нечто такое, чего никто еще не разглядел.

— Ну, что у тебя там? — Федул подошел и заглянул в окуляры стереотрубы. — Ну, ящик стоит на самой верхушке, ну и что? Это и в бинокль видно…

— Подожди, пока туман рассеется, — сказал Очкарик.

— Жду, — Федул пожал плечами, — … Как же все-таки эти черти на остров забрались? Там же вокруг яма, а в яме, как в бетономешалке… Ну да ничего. Теперь все в наших руках. Мне бы только… Погоди, погоди… На ящике-то буквы!

— Вот-вот, — сказал Очкарик.

— Остро…, нет, осторо… Осторожно, По… ли…, Полино… Ах!

Федул резко выпрямился и посмотрел на Очкарика дикими глазами.

— Так ведь это же…

— Прочитал?

— Прочитал! Прочитал, Очкаричек ты мой дорогой! Моментально рвем туда, всех мочим, и железяка — наша!

— Н-не знаю, — Очкарик задумчиво поправил давшие ему прозвище очки. Меня смущает одно обстоятельство… Для чего они выставили ящик напоказ? А вдруг это ловушка?

Федул плюнул с досады.

— Ну и труслив же ты, Очкарик! Мамка тебя в детстве запугала, что ли? Ты гляди на меня! "Я без мами жил, и без папи жил! " И сроду никого не боялся! И ты не ссымневайся — мы ихнюю ловушку знаешь куда им засунем? А когда у нас полиноид будет, мы ж просто… это… в облаках витать будем! И всем на головы гадить! Ну, держись теперь, Амирка! Откуковался, татарин!…

— Легок на помине! — сказал вдруг один из бригадников. Он глядел не на ТЭЦ, как все, а в противоположную сторону. Федул обернулся, глянул на дорогу и длинно выругался. Со стороны города медленно и величаво надвигалось гигантское облако не то пыли, не то просто клубящегося мрака. Время от времени его пронзали молнии, и тогда раздавался глухой рокот, такой низкий, что, казалось, дрожит сама земля. Порой клубы мрака обретали форму огромных коней, и тогда молнии становились сверкающими саблями в руках черных всадников.

— Джигит хренов! — процедил сквозь зубы Федул. — в цирке ему выступать, а не делом заниматься! Ну ничего, я ему устрою представление… По машинам, братва! Открыть ворота!

— Что ты собираешься делать? — спросил Очкарик.

— Заманить их на территорию, устроить засаду, хоть вон там, на задах у заготовительного…

— А потом?

— А потом замочить всех до одного!

— То есть — убить?