Незаметные истории, или Путешествие на блошиный рынок (Записки дилетантов)

За вторым кругом, после очередного перерыва, следует третий. За несколько часов прогулки мы неоднократно приветствовали знакомых торговцев и покупателей. С кем-то договорились встретиться во время одной из пауз после первого или второго круга в пивном саду под навесом близ продуктового киоска. Во время третьего круга можно остановиться поболтать со знакомыми торговцами, похвастаться трофеями, поспорить о политике. Нужно обязательно попрощаться до следующих выходных с Манни. Расставание с ним никогда не бывает коротким. Манни предлагает выпить кофе и сам идет за ним в киоск. Или я оказываюсь проворнее и успеваю предложить кофе первым или сразу несу к его прилавку пластиковые стаканчики с горячим напитком, рискуя обжечь пальцы.

Обсуждаем с Манни итоги дня. Наташа тем временем рассматривает на его прилавке маленькую фарфоровую собачку от Гёбеля[181]. Чуткий и предупредительный торговец, Манни спрашивает меня, кивнув в сторону Наташи, которая пока не говорит по-немецки:

– Она любит собак?

– Очень, – отвечаю я, – и она никак не может прийти в себя после смерти нашего кокер-спаниеля.

– Я дарю ее тебе. – Манни говорит громко, как говорят с иностранцами люди, не знающие чужих языков. Он протягивает ей собачку, энергично кивая в знак того, что возражения не принимаются. – Извини, что фигурка повреждена. – И показывает едва заметный след от склеивания одной из лап.

Забегая вперед, скажу: узнав о смерти Манни, Наташа прислала мне фото с изображением этой собачки (см. ил. 22, вкладка). Раньше я не замечал, хотя Наташа пыталась обратить на это мое внимание: рыжеватой лохматой головой и широким носом фигурка удивительно похожа на ее дарителя. Так и эта собачка превратилась в мемориал в честь Манни.

Время на блошином рынке несется стремительно. Мы провели на нем восьмичасовой «рабочий день». Вот и этот день подходит к концу. Торговцы собираются и разъезжаются, покупателей становится все меньше. Где-то лежат сложенные невостребованные вещи, которые продавцы не пожелали забрать домой. Служащие приступают к уборке территории.

Выходя с рынка, мы часто спрашивали друг друга:

– А ты помнишь первую нынешнюю покупку? Я – нет.

И это – не шутка и не ритуал: груз впечатлений дня вытесняет его начало. В ожидании автобуса или электрички, на автобусной остановке или железнодорожной станции, в вагоне метро или дома, если поездка была велосипедной, мы проводим ревизию купленного, иногда удивляясь и всегда радуясь вещицам, появляющимся из недр рюкзаков на свет божий. До скорой встречи, наш блошиный рынок!

Манни: эскиз образа

О жизни Манни известно удивительно мало. Изложенные ниже факты его биографии я узнал бы от него самого за пять минут и значительно подробнее. Но его больше нет, и то, что мне теперь о нем известно, пришлось собирать по крохам из рассказов его друзей и коллег, а также «выковыривать» из собственной памяти, припоминая обрывки его рассказов, свидетелем или участником которых я был. Многие данные противоречат друг другу, но других, увы, нет.

Манфред Германн Вальтер (1942–2018) родился близ Касселя, в семье банковского служащего и домохозяйки. Манни – уменьшительно-ласкательная форма обоих его имен. (Мне он во время нашего знакомства представился как Германн, другие знакомые знали его как Манфреда[182].) Во второй половине 1950-х годов семья переехала в Мюнхен. Здесь Манни окончил школу и отслужил в армии. Он получил образование, которое в России называется средним специальным: выучился на продавца бытовой техники (по другим данным – спорттоваров) и работал в торговой сети «Карштадт». Увлекался боевыми искусствами и получил навыки спасателя на водах. Затем успешно работал в строительном бизнесе, пока партнер не обманул и не разорил его. В 50 лет Манни вынужден был начинать с нуля.

Именно тогда он занялся торговлей антиквариатом, вложив в новое дело прежний опыт, прилежание, любознательность и готовность систематически учиться. Антикварный/блошиный рынок стал для него смыслом жизни, делом и хобби. Помню, как он в одном из разговоров с клиентами объявил: предложи, мол, ему сейчас за 10 тысяч евро в месяц дежурить в самой дорогой фирме, он бы отказался, потому что умер бы со скуки. Он умел внимательно слушать коллег и выуживать из разговоров новую информацию о том или другом предмете старины, с удивлением констатируя, что всему в сфере антиквариата обучиться невозможно: век живи – век учись.

Манни был торговцем от Бога, он легко и много зарабатывал, выигрывая на объемах и скорости оборота. При этом он был прекрасным психологом и знал, кому какую цену назначить. Даже клиент, заплативший значительно выше «болевого порога», приемлемого для торговца, уходил от него довольным и уверенным, что Манни продал вещь себе в убыток. Но друзьям и постоянным клиентам (на блошином рынке это почти синонимы) он продавал со щедрыми скидками, которым, как казалось, и сам радовался. Наследников у него не было, скаредничать было не для кого.

* * *