Незавершенная революция

Итак, возрожденный в символическом смысле преемственности с «апостольской церковью» первого Интернационала Маркса и фактически созданный заново на фоне краха второго Интернационала третий большевистский Инернационал стал той идеальной формой, в которой обрела завершенность идея коммунистической «вселенской церкви». Но как идеальное в данном случае соотносилось с реальным?

Третий Интернационал хоть и создавался в 1919 году на коленке, в военных условиях, но создавался с весьма амбициозными целями. Здесь снова надо напомнить, что т. н. гражданская война была прямым продолжением мировой, и политический гений, визионерство Ленина во многом, если не в решающей степени выразились в том, что он сумел разглядеть роль последней как «повивальной бабки революции», сформулировав стратегию революционного пораженчества как превращения войны империалистической в войну гражданскую. Немного отматывая назад и забегая вперед, отметим, что это универсальная революционная технология, которую взяли на вооружение большевики, но которую потом так же пытались использовать против них их антиподы из интернациональной антикоммунистической асабийи. Но вернемся к нашему тезису — если революция и гражданская война вытекали из войны империалистической, а та в свою очередь была мировой, то и революция с гражданской войной также должны были стать мировыми.

Собственно, они имели весьма высокие шансы ими стать, что наглядно иллюстрируют возникновение Баварской и Венгерской советской республик. То, что к моменту создания Коминтерна Баварская советская республика уже примерно год как была раздавлена, ни о чем не говорит — на протяжении тяжелейшей войны русских асабий бывали моменты, когда и в самой России большевики висели на волоске. Собственно, если говорить о российских большевиках, то к 1919 году тоже уместнее говорить не о Советской России, а о Советской Московии, подобно советской Баварии, или советской республике в Венгрии, контролировавшей лишь 23 % ее территории. Примерно такую же часть будущей РСФСР контролировала на тот момент Советская Московия, уже не говоря о территории всей Российской империи.

То есть, большевикам было нечего терять, и если они бились за победу своей революции на просторах России, которую не контролировали, то с таким же успехом, видя возникновение советских очагов в послевоенной Европе и надеясь на развитие в ней кризиса, они собирались драться и за дело мировой революции. Ленин активно работал и на азиатском направлении, однако, как для марксиста, то есть западника и европоцентриста, конечно, ключевое значение для него имела Европа. И в этом смысле решающую роль должен был сыграть поход Тухачевского в Польшу, призванный пробить красный коридор, создаваемый совместными усилиями российской Красной армии и местных советских сил в Европе.

^{Михаил Тухачевский (фото)}

Однако именно на Польше Красная армия и обломала зубы. До нее ей с успехом удалось насадить на своих штыках советские республики в возникших к тому времени национально-демократических государствах, однако, все эти государства были провинциями Российской империи. Номинально таковой была и Польша, однако, к 1917 году в русском обществе уже сложился консенсус в отношении того, что это «отрезанный ломоть». Так, Временное правительство, рассматривая в отношении других окраин максимум возможность предоставления им автономий, только для Польши, на тот момент фактически не контролируемой в условиях войны, учредило Польскую ликвидационную комиссию, призванную привести ее к независимости. И даже упертые деникинцы в лице их Русского политического совещания, которое потребовало от Парижской конференции не признавать независимость постимперских государств, для Польши делало исключение. То есть, Польша «русскими патриотами» — ни белыми, ни красными — частью России уже не воспринималась. Может быть, именно с этим и связан провал похода на нее Красной армии в 1920 году? Так или иначе, вне зависимости от мотивов или желаний организаторов и исполнителей польской кампании, реалии таковы, что русский имперский «deep state», включая его армейскую составляющую, сумел справиться с задачей восстановления контроля над пространством, которое рассматривал как свое историческое, и не сумел, или не захотел добиться успеха именно в той войне, победа в которой была необходима для превращения российской революции в мировую, общеевропейскую.

Как следствие, государство, которое начинает строиться в условиях определившегося в тяжелейшей войне баланса сил (ее зачинщиком, напомним, со стороны антибольшевистской коалиции был другой осколок мировой войны — Чехословацкий легион, опять же, к вопросу об ее интернациональном характере с обеих сторон) фактически возникает в границах Российской империи за вычетом совсем уж безнадежных Финляндии, Прибалтики и Польши.