Незавидный холостяк

Интересно, если натравить на него «ребят» одного моего питерского знакомого, который в пьяном угаре хвастался, что заведует конторой, куда обращаются, чтобы добыть информацию из людей, которые не очень хотят ею делиться, как быстро Костя расколется? Сразу, как они появятся на пороге?

Выйдя из подъезда, я постояла немного, глубоко дыша, стараясь выгнать из легких навязчивый запах этой квартиры – тлена и скуки. Повертела на пальце кольцо. Я не носила его так долго даже когда считала, что замужем за Киром. Но стоило выяснить, что штамп был шуткой – и я не снимаю его даже в ванной.

Не возвращаюсь. Не звоню. Не смотрю его шоу.

Но не снимаю кольцо.

Я достала телефон и пролистнула весь свой список контаков, изрядно распухший за последние недели. Откуда-то у меня была уверенность, что легко и быстро знакомишься с людьми только в юности и самая крепкая дружба получается с теми, кого знаешь с детства.

Кир бы сказал, что это «ярлычки».

Я научилась их распознавать – когда в чем-то непоколебимо уверена, но не помнишь, откуда эта уверенность взялась.

Всем этим новым знакомым я могу позвонить в любой момент и предложить встретиться, и они даже не спросят, зачем. А вот старые приятели очень удивятся, если я так сделаю. У нас не принято звонить просто так. Почему? Ну… просто не принято. У всех семьи, работа, дела…

Только Женька осталась последней близкой подругой, и то потому, что тоже не замужем. Что ж, это легко исправить. Если уж она умудрилась влюбиться в Серегу, у меня есть прекрасный кандидат ему на замену.

– Привет, – сказала я, когда она подняла трубку с ворчливым «Ну что там опять?» – Я хотела спросить, как ты к Платону относишься?

Звонок Платону закончился не так прекрасно. На свидание с Женькой он немного удивленно, но все же согласился, но потом напряженно спросил меня:

– Ты не знаешь, где Кир? Не могу ему дозвониться, на съемки он не приехал.

– Не знаю и знать не хочу, – отрезала я.

– Что-то случилось?

– Ничего. Просто я его ненавижу.

Платон скомканно попрощался, а я убрала телефон и сглотнула неуместные, невесть откуда взявшиеся злые слезы. Ненавижу! Ясно? Всем ясно?!

Кольцо холодило кожу. Давно пора было его выбросить. И начать новую жизнь. Он же хотел, чтобы я попробовала другие варианты? Так я попробую – никому мало не покажется!

Я снова пролистала список контактов, облизываясь, как у витрины с пирожными.

Кирилл: прощание

Еще несколько мгновений, долгих, как декабрьская ночь, Смерть медлила.

Интересно, как это будет.

Может, стоило выпить принесенный кофе? И не пришлось бы просить…

Но потом она тихо засмеялась и снова зарылась пальцами в мои волосы, оттягивая голову, чтобы посмотреть мне в глаза.

– Что, словил экзистенциальный кризис, дорогой? Ровно за год до окончания возраста молодости? А когда же ты будешь в президенты баллотироваться? Уже пора начинать готовиться, Кир. Пора начинать!

Она отпустила меня и толкнула в грудь, глядя снова насмешливо и зло. Зрачки вновь собрались в почти невидимые точки в море младенческой голубизны.

– Кончай решать сегодняшние проблемы вчерашними методами, Кир, – серьезно сказала Смерть. – У всех есть прошлое. Оно не всегда виновно в настоящем. Тебе сейчас хреново не потому, что ты разбил мне когда-то сердце. И не потому, что тебя кто-то обидел и теперь надо уйти на болота и наесться там жабонят. Тебе хреново из-за того, что ты сделал. Сам. Сейчас. Из-за того, что другие люди приняли свои собственные решения. Которые не имеют отношения к твоему прошлому. Не ищи ответы здесь. Не ищи их у меня. Иди страдай в какое-нибудь новое место.

Она встала, поправила цветастую юбку – ту, про которую в «Нотр-Дам де Пари» Феб поет: «Quand ses mouvements me font voir monts et merveilles… Sous son jupon aux couleurs de l’arc-en-ciel». Она так движется, что мне открываются чудеса под ее радужной юбкой. Чудеса.

Демонстративно уронила свой все еще полный стаканчик с кофе в урну.

Усмехнулась, добавив:

– И пойми, наконец, чего хочешь ты сам.

А потом ушла. Совсем ушла, даже не обернувшись. А я все-таки выпил остывший лавандовый раф, надеясь на высшую милость. Но он был просто слишком сладким.

Майя приехала в гостиницу через полчаса после моей смс.

Защебетала:

– Слушай, ну я уж не стала особо наряжаться-намываться, ты же как всегда – побухать просто? Не, если что, если клиент какой, так я быстро причипурюсь, у меня даже пробка с собой и игрушки всякие. Но вообще я хотела кое-что тебе показать…

Я прошелся до стола и кинул ей запечатанную пачку евро. Она повертела ее в руках и подняла на меня вопросительный взгляд.

– Двойной за сутки, – пояснил я.

– Вижу, – кивнула она. – А что так щедро?

– Сегодня особый день. Иди в душ. Белье, пробки, игрушки, что там у тебя есть. Доставай весь арсенал. Покажи мне все, что умеешь, да так, чтобы у меня не только яйца остались пустые, но и голова. Вперед.

Майя склонила голову, нахмурилась, глядя на меня – и вдруг сделала несколько быстрых шагов. Принюхалась к моей рубашке, как собака ищейка и скривилась:

– Опять с ней встречался?