Нездешние

— Ты должен выйти на них, — говорит Артур мне тихонько. — Пусть помогут. Плевать на цену, плевать на все. Даже если мне придется стать агентом Ордена, это лучше, чем… Чем если победит Сирена.

Я киваю. Что бы ни говорили об Ордене, я пока что не видел с его стороны ничего дурного.

— Сможешь прямо сейчас выйти на контакт с ними? — уточняет Артур. — Все может начаться с часу на час.

— Смогу, — киваю я.

— Тогда действуй, — он кладет ладонь мне на плечо.

Пару секунд мы молчим.

— На всякий случай, — произносит Артур чуть тише и с меньшим градусом уверенности в голосе. — Кто знает, как оно сложится… Я правда не приказывал Джинджер тебя убить. Ты веришь мне?

Я киваю. Хотя, на самом деле, после этой фразы я чуть меньше в это верю.

* * *

Из зала ожидания станции я выхожу, изо всех сил стараясь вести себя естественно и не вертеть головой по сторонам. Сегодня суббота, народу немного, и если бы кто-то подозрительный ждал меня, я бы его заметил. По крайней мере, мне хочется в это верить.

Первый снег этой зимы постепенно укрывает белым покрывалом площадь между станцией и ТЦ. Становится холодновато, и я уже немного жалею, что вышел в легкой куртке. Но возвращаться в Камелот только из-за этого мне не хочется. Не до того сейчас.

Пройдя несколько сот метров вдоль шоссе, я достаю из кармана телефон — не тирнский, обычный — и набираю уже вбитый в его память номер с визитки.

— Коновалов слушает, — отвечает трубка с оттенком усталой обреченности в голосе.

— Добрый день, товарищ капитан-командор, — говорю я. — Мы могли бы встретиться?

На том конце повисает молчание.

— Ну… в принципе, могли бы, — неуверенно отвечает Коновалов. — Есть какая-то информация?

— Скорее просьба, — говорю я. — Хотя информация тоже есть. Например, если вам интересно, кто убил Бориса Спиридонова…

— Тоже мне, секрет Полишинеля, кто его убил, — ворчливо отвечает капитан-командор. — Ладно, давай через час на том же месте, где в прошлый раз?

— Договорились, — отвечаю я, и мы прощаемся.

У входа в парк мне приходится подождать капитана-командора минут двадцать, и все это время я настороженно оглядываюсь то на телефон, то на окружающих. Может ли кто-то знать, что я здесь? Запросто — если они следили за мной и знают, где я встречался с Коноваловым в прошлый раз. Или это уже паранойя? Ни в чем нельзя быть уверенным в этом мире из стекла и тумана. Иногда мне, все-таки, хочется снова стать обычным человеком, и чтобы самой большой моей проблемой вновь стали результаты грядущего ЕГЭ.

— Ну, здравствуй, — произносит Коновалов, появившийся за моей спиной, словно из-под земли. Я вздрагиваю, едва не схватившись за меч, и оборачиваюсь.

От прежнего залихватского настроя капитана-командора не осталось и следа. Он весь какой-то съежившийся и прячет глаза. Мне его вид не нравится.

— Добрый день, — отвечаю я. — У меня очень мало времени.

— Наслышан, — коротко кивает он.

— Не так давно вы обещали мне помощь в победе на турнире, — говорю я. — Теперь я прошу вас ее оказать. Не только от своего имени.

— А от чьего еще? — спрашивает Коновалов без всякого интереса в голосе.

— От имени Артура.

Капитан-командор качает головой.

— Боюсь, я могу помочь только тебе, — устало произносит он. — Но не выиграть турнир, а выжить.

— Вы должны нам помочь, — говорю я, как можно тверже нажимая на слово «нам».

— Как?! Как я вам помогу?! — Взрывается капитан-командор. От его спокойствия и армейского юморка не осталось и следа. На секунду мне кажется, что он вот-вот начнет театрально заламывать руки. — Сам пойду с шашкой наголо эту девку убивать? Мне это запрещено. Категорически. Доступно?!

— Запрещено что? Убивать людей?

— Запрещено вмешиваться в ваши сраные игры! И убивать тем более. Я не могу взять и открыто встать на твою сторону на турнире. Это и не в твоих интересах, кстати. Тирна, которого открыто продвигает Орден, убьют без разговоров. Были, знаешь ли, прецеденты.

— А что вы можете? Умыть руки?!

— Я могу тебя эвакуировать. Только сначала сдайся. Артуру своему, девке этой седой кому хочешь. Выйди из игры, а то они тебя на дне морском найдут. После этого я помогу тебе залечь на дно вместе со всеми осколками, какие у тебя останутся. Потом подумаем, как жить дальше. Все, что могу тебе предложить.

— А друзей, значит, бросить?

— Таких друзей за хобот да в музей! Ты что, не понял до сих пор, в какой гадючник попал? После того, что в схроне было? После всего остального? Тебя два человека из этой компашки убить пытались, чтоб ты знал. Да там любой тебя продаст, случись что. Вопрос только в цене.

— Это не повод продавать их.

— А, делай, как знаешь! — капитан машет рукой. — Большой уже мальчик.

Несколько шагов по мощеной плиткой парковой дорожке мы проходим молча. Разговора не получается. Деревья вокруг припорошены снегом, словно одеты в саван.

— Ладно, до свидания тогда, — твердо произношу я.