Нездешние

Сосредоточившись, она делает выдох, и расслабляется, и просто отталкивает, отстраняет этот ужасный облик: отталкивает в сторону, а свой разум направляет в другую, так что видит теперь только мужчину в грязноватом кроличьем костюме.

Но при этом она понимает, что чем бы ни был этот человек – чем бы он ни был на самом деле, – в нем гораздо, гораздо больше силы, чем в Парсоне или миссис Бенджамин. Этот, в голубом кроличьем костюме, – не сосуд, какими пользуются многие «жители» Винка. Скорее, обитатель тюремной камеры просто избрал для себя такое вот странное обличье – грязного мужчины в грязном кроличьем костюме. Она догадывается, что он мог бы явиться в любом облике – в этом он подобен божеству.

Глубоко вдохнув, Мона берет себя в руки.

– Кто ты? – спрашивает она.

Человек не сводит с нее взгляда. Глаз не видно за отверстиями маски.

– Меня сюда нарочно привели, – спрашивает Мона, – или случайно так вышло?

Человек склоняет голову, на манер любопытно прислушивающейся собаки. Моне этот жест внушает отвращение. Затем мужчина поднимает руки, тянется к ней. Но не касается – и пальцы его дрожат. Жест выходит трогательным, словно он хотел бы погладить ее по щеке, но от восхищения не смеет.

Мона чуть отстраняется.

– Чего ты хочешь? – спрашивает она.

Мужчина медленно опускает руку. Склоняет голову к одному плечу, потом к другому. И, на что-то решившись, тянется снять свою маску.

Моне приходит в голову, что надо бы отвернуться. Обитающий в этом городке ужас таит много непосильных для нее тайн, и что бы ни скрывалось за маской, оно наверняка принадлежит к таким тайнам. Но он уже снял маску, и Мона видит то, чего никак не ожидала.

– О господи! – в изумлении вырывается у нее.

Сперва она вроде бы узнает собственное лицо – наверняка это ее глаза: глубокие, округлые, темные до черноты. И ее губы, темные и узкие, – но лицо мужское, с резкими твердыми скулами и множеством морщин, как будто обветренное многими десятилетиями непогоды. Во взгляде его настороженность и жадная тоска, словно он желает ее понимания и даже любви, но не верит, что такое возможно.

«Как он похож на меня, – думает Мона. – Как брат».

– Что это? – спрашивает она его.

Человек чуть сникает. Кажется, такой ответ глубоко огорчил его.

– Что ты хочешь этим сказать? – спрашивает его Мона.

Он мотает головой. Выглядит совсем расстроенным. Прячет лицо в ладонях.

– Погоди, – просит Мона. – Ты хочешь сказать, что…

И тут все вокруг нее плывет, и она слышит свое имя.

– …айт? Мисс Брайт?

Снова темно. Мона понимает, что у нее закрыты глаза. Открыв их, она видит под собой огоньки Винка. Она снова в лесу: в одной руке у нее окровавленный пустой ящичек, а в другой кроличий череп. Слышно, как кто-то ломится сквозь подлесок. Потом из-за деревьев на краю прогалины появляется Грэйси.

– Что случилось? – спрашивает Мона.

– Вот вы где! – восклицает Грэйси. – Вы целы?

Мона проверяет себя.

– По-моему, да.

– Где вы были? Вы все время были здесь?

Вопрос довольно простой, но Мона не уверена в ответе.

– Я вас полчаса ищу! – объясняет Грэйси. – Проходила здесь, кликала вас, но этого места не видела. Честное слово. Я его вовсе не помню. Такое… – Она замирает, прикипев взглядом к паре ковбойских сапог, торчащих из-под куста. – Это ч…то? Он… мертвый?

– Что? – рассеянно переспрашивает Мона. – А. Да.

– Вы его убили?

– Да.

– О… – Грэйси смотрит на труп, не осмеливаясь на новые вопросы.

Мона обдумывает слова девушки – это что же, стоило ей взять череп в руки, пропала вся полянка? Она вертит костяшку в пальцах, гадая, по-прежнему ли она опасна. Предполагает, что нет: так сказать, батарейка села. Одноразовый билет.

Она возвращает череп в перемазанную кровью шкатулку, встает на колени и прячет ящичек в бурьяне. Не слишком понимая, что он с ней сотворил, Мона определенно не хочет держать его при себе.

– Это они сюда принесли, – объясняет она.

Грэйси, не отвечая, пятится от нее – она видит только тело Ди.

– Грэйси! – резко окликает ее Мона.

Та дергается.

– Ч… что?

– Они привезли сюда эту коробочку, – повторяет Мона. – Они не собирались на нас нападать. Просто доставили эту штуку. Зачем бы?

– Не знаю. Никогда о таком не слышала.

– А твой… – Мона с трудом подбирает слово. – Твой друг слышал?

Она кивает в сторону каньона.

– Никогда о таком не упоминал.

Мона поворачивается спиной к скрытой в траве шкатулке.

– Она меня куда-то перенесла. Я ее открыла, и она… думается, перенесла куда-то всю поляну. Это был не Винк. То есть я знаю, что в Винке много мест, которые на самом деле не в Винке, как бы это ни понимать. Но… то было еще дальше.

– Зачем бы им вы?

Мона уже поднимается к устью каньона.

– Думаю, им нужна была не я, – говорит она. – Идем. Познакомишь со своим дружком.

Глава 41