— Я буду жить, — прошептала она, — если… не превращусь в зверя. — В его мыслях она уловила образ золотистого волка, умирающего на библиотечной лестнице. Горе охватило её, к глазам подступили слёзы. — Они умерли, защищая меня.
— Да.
Слёзы хлынули из глаз Устарте.
— Успокойся, — сказал Серый Человек, взяв её за плечи. — Ты повредишь швы. У тебя ещё будет время для горя.
— Они доверились мне, а я их предала.
— Никого ты не предавала. Не ты вызвала сюда демонов.
— Я могла бы открыть проход и увести их в безопасное место.
— Право же, я рассержусь, — проговорил он, ласково поглаживая её по голове. — Нет среди живых ни одного, кто не хотел бы изменить хоть что-то в прошлом, чтобы избежать неудачи или трагедии. Мы все совершаем ошибки — в этом и состоит мрачная игра, именуемая «жизнь». Твои друзья пошли за тобой потому, что любили тебя и верили тебе. Вы хотели помешать осуществиться великому Злу. Да, они умерли за тебя, но сделали это добровольно. От тебя зависит, чтобы их жертва оказалась не напрасной — ведь они хотели, чтобы ты жила. Слышишь?
— Слышу, Серый Человек. Но победа не на нашей стороне. Врата откроются, а зло Куан-Хадора вернётся в мир.
— Может, вернётся, а может, и нет. Мы ведь пока ещё живы. У меня в жизни было много врагов, Устарте, могучих врагов. Одни управляли целыми странами, другие — армиями, третьи — демонами. Однако они все мертвы, а я жив. И пока я жив, я не признаю себя побеждённым.
Устарте закрыла глаза, стараясь не противиться боли. Серый Человек, откинув одеяло, осмотрел её раны.
— Ты хорошо поправляешься. Почему превращение, о котором ты говоришь, так опасно для тебя?
— Я увеличусь, и швы разойдутся. Увидев, что это началось, ты должен будешь… убить меня. Изменившись, я перестану быть Устарте, и то, чем я стану, в муках агонии умертвит тебя. Понимаешь?
— Да. Теперь отдохни.
Для человека это было бы хорошим советом, но Устарте знала, что, если она не останется в полном сознании, судороги начнутся снова и она преобразится. Она лежала очень тихо. Мысли её блуждали, и пару раз она чуть не уплыла в забытьё. Ей снова виделся питомник, она вновь испытывала жгучий страх, который познала там. Её, девочку-калеку, забрали из дома и бросили в подземелье, в неизбывный кошмар питомника. Острые ножи кромсали её тело, в горло вливались отвратительные снадобья. Когда она извергала что-то из себя, жидкость вливали снова. Над ней произносились заклинания — острее ножей, жарче огня, холоднее льда.
Затем пришёл тот страшный день, когда её хилое тело соединили с телом зверя. В ужасе и ярости она чувствовала, как это тело смешивается с её человеческой оболочкой. Боль была неописуема: каждый её мускул разбухал, сводимый судорогами. Море тьмы затопило её, но она держалась за своё «я», несмотря на рёв зверя в мозгу — и зверь, чувствуя её присутствие, успокоился.
Вслед за этим пришли странные сны. Она бегала на четвереньках, и мощные лапы несли её через равнину с ужасающей скоростью. Потом она прыгала на шею оленя, запускала клыки ему в шею, и тёплая кровь наполняла её рот. Испытываемое при этом наслаждение захлёстывало её, но она продолжала держаться за ту крохотную искорку, которая называлась «Устарте».
Однажды она услышала голоса. «Этот новый кралот плохо приспосабливается, господин. Спит по двадцать часов, а когда просыпается, ничего не соображает. В задних лапах наблюдаются дрожь и спазмы». — «Ну так убей его», — резко и холодно велел другой голос. — «Слушаюсь».
Страх смерти вызвал в Устарте прилив энергии, и её дух заполнил тёмные полости звериного тела. Она вновь ощутила зов плоти, мощь четырёх своих лап. Её глаза открылись, она вскочила и хотела заговорить, но из горла вырвалось рычание, а лапы упёрлись в железные прутья клетки. Человек в зелёной одежде просунул сквозь прутья длинную палку. На конце её что-то ярко вспыхнуло, и Устарте ожгло огнём.
Сама не зная почему, она поняла, что ей ввели яд. Для неё и по сей день оставалось тайной, как она сумела справиться с ним. Она предполагала, что смешение открыло в ней неожиданный дар, усилив её лимфатическую систему так, что та смогла перебороть яд, впитав и преобразовав его.
Она присела на задние лапы и стала ждать, когда отрава окончательно растворится в её теле. После этого ей открылись мысли трёх человек, бывших в помещении вместе с ней. Один спешил вернуться домой к своей семье, другой сожалел, что пропустил обед, третий замышлял убийство.
Уловив эту мысль, она почувствовала, что он закрыл от неё свой разум. Золотая струя магии проникла в клетку, хлестнув Устарте огненными бичами, и она скорчилась от этой новой боли.
В своём стремлении спастись от этой боли Устарте ушла глубоко в своё новое тело, позволив зверю возобладать над собой. Он стал метаться в клетке, сгибая лапами прутья, а боль между тем всё росла. Устарте рванулась вон из звериного тела, когтями прокладывая путь к свободе.
В этот миг ей открылся путь к спасению.
Дух Устарте поборол зверя, и её тело упало на пол клетки, корчась и преображаясь.