Нездешний (трилогия)

— И чуть было не убил. Пройди этот нож хоть на волосок ниже, он вскрыл бы вам яремную вену. Грозный недруг. Он прячется там, где никто и не думает его искать, в самом сердце вражеской крепости. — Элдикар вздохнул: — Как жаль, что он не захотел стать на нашу сторону.

Арик лежал тихо, мучимый тошнотой.

— Вам очень повезло, Арик, — снова заговорил Элдикар. — Благодаря своему подправленному естеству вы двигались гораздо быстрее, чем обычный человек. Только поэтому у вас не перерезано горло, да и при падении вы почти не пострадали.

— Каким ещё… исправлениям я подвергся, Элдикар?

— О чём вы?

— Мне кажется, я изменился… и в другом отношении. Как будто… лишился чего-то.

— Вы не лишились ничего такого, что помешало бы вам служить Куан-Хадору. Давайте-ка займёмся вашим лицом.

Чем дольше они ехали, тем беспокойнее становилось Киве. Она с самого начала убедилась, что ей предстоит нелёгкая работа. Лошади шарахались от Устарте, раздувая ноздри и прижимая уши к голове. Их пугал её запах. Наконец Эмрин вывел старую вислозадую кобылу, почти слепую, и она подпустила Устарте к себе. Эмрин вынес седло, но жрица сказала:

— Я не могу сидеть верхом, как это обычно делается. У меня ноги… повреждены.

Растерянность на лице Эмрина сменилась смущением.

— Может быть, чепрак подойдёт. У нас есть несколько. Они не совсем удобны для долгой езды, но вы сможете сесть на старую Чернохвостую боком. Попробуем?

— Вы очень любезны. Сожалею, что доставила вам столько хлопот.

— Никаких хлопот, уверяю вас. — Эмрин принёс леопардовый чепрак и закрепил его на лошади. Кива уже сидела на высоком рыжем мерине. — Я приготовил вам провизию дня на три и два мешка с овсом для лошадей, — сообщил ей Эмрин.

— Надо спешить, — сказала вдруг Устарте. — Из города сюда едут всадники.

Эмрин попытался подсадить её на лошадь и не смог.

— Должно быть, у вас платье очень тяжёлое. — Он поискал вокруг и вернулся с трёхногим табуретом. Устарте встала на него и осторожно опустилась на спину кобыле. — Держитесь за гриву, госпожа, а Кива возьмёт поводья. Табуретку возьмите с собой на случай, если снова понадобится сесть.

Кива, послав рыжего вперёд, нагнулась и взяла кобылу за повод. Та не двинулась с места. Эмрин хлопнул её по крупу, и обе лошади вышли на освещённый луной двор. Кива разглядела конный отряд, подымающийся в гору в полумиле от них.

С тех пор прошёл час, а проехали они очень немного. Кобыла то и дело останавливалась, тяжело дыша, и её бока уже потемнели от пота.

Устарте это как будто не тревожило.

— За нами пока нет погони, — сказала она. — Они обыскивают дворец.

— Если бы за нами гнался калека с костылём, он и то уже настиг бы нас.

— Кобыла старая, она устала. Лучше я пройду немного пешком. — Устарте соскользнула с лошади, Кива тоже спешилась, и они двинулись в сумрак леса.

Так, в молчании, они прошагали ещё час, а потом Устарте внезапно остановилась. Кива услышала вздох, увидела слёзы на её лице и спросила:

— Что случилось?

— Там убивают.

— У нас во дворце?

— Нет, на пиру у герцога. Ипсиссимус вызвал туда демонов, и они истребляют людей. Это ужасно!

— Серый Человек! — в страхе вскричала Кива.

— Его там нет, но он где-то близко. — Устарте поставила табурет, который несла, и села на него. — Он карабкается по стене дворца в какую-то комнату. А теперь он ждёт.

— А всадники, которые ищут тебя?

— Они садятся на коней и собираются ехать за нами. Кто-то из слуг сказал, что видел нас на конюшне.

— Тогда надо поспешить. На быстрых конях они догонят нас меньше чем за час.

Устарте с помощью табурета села на кобылу, и они поехали дальше. Старая лошадь немного собралась с силами, и какое-то время они двигались хорошим шагом. Но на рыхлом склоне у руин Куан-Хадора лошадь споткнулась.

Устарте слезла и прижалась ухом к её боку.

— Её сердце работает на пределе. Больше она не сможет меня везти.

— Пешком нам не уйти. До цели ещё далеко.

— Я знаю, — тихо ответила Устарте.

Отбросив в сторону табурет, она сняла свои серые перчатки и медленно разделась. Лунный свет лёг на полосатый мех, покрывавший её тело. Отдав платье, перчатки и мягкие кожаные башмаки Киве, Устарте сказала:

— Поезжай. Встретимся в горах, у развилки дорог.

— Я не могу тебя бросить. Я дала слово Серому Человеку.

— Ты должна. Я разделаюсь с погоней и встречу тебя в условленном месте. Езжай быстрее, мне надо приготовиться. Ступай!

Кива нагнулась, чтобы взять за повод кобылу.

— Оставь её, — велела Устарте. — Она должна ещё раз послужить нам.

Кива хотела было возразить, но Устарте вдруг прыгнула к рыжему. Конь в ужасе взвился на дыбы и понёсся вниз по склону.

— Прости, милая, — прошептала Устарте, подойдя к кобыле. — Ты этого не заслужила. — Она полоснула когтями по горлу лошади. Хлынула кровь, кобыла заметалась, но Устарте крепко держала её под уздцы. Кровь продолжала хлестать из рассечённой артерии, и передние ноги лошади подкосились. Устарте легла рядом с ней, прижалась губами к ране и медленно стала пить.

Тело жрицы напряглось, по нему прошла судорога, мускулы вздулись.