Нездешний (трилогия)

— Славная минута, — пророкотал повелитель демонов. — Человеческое племя всегда было мне омерзительно, но тебя, Дерёш Карани, я презираю больше всех. Не говорил ли я тебе, что эти Врата защищены? Не говорил ли я, что только смерть трёх царей откроет их? Но ты не послушал меня. Сотни моих подданных убиты, а теперь ты возымел наглость вызвать Анхарата, чтобы убить одного-единственного человечишку!

— Ты должен повиноваться мне, демон! — выкрикнул Дерёш Карани. — Я исполнил древний ритуал до последней мелочи. Десять жизней дал я тебе и пропел все заклинания. Ты обязан подчиняться моим приказаниям.

— Великолепно! Ты искусный чародей, Дерёш Карани, и должен знать все законы вызова демонов. Так скажи мне: каков первый закон?

— Цена вызова — смерть, Анхарат, и это условие выполнено. Убей его, и ритуал будет завершён.

— А сколько раз возможно убить человека? — спросил повелитель демонов, подходя к Дерёшу Карани.

Ипсиссимус попятился, но позади была стена.

— Я не понимаю тебя, — сказал он дрожащим голосом. — Убей его и уходи!

— Я не могу убить его, смертный, ибо он уже мёртв. Его сердце больше не бьётся, и он держится на ногах лишь благодаря чьим-то чарам.

— Не может быть! Ты меня обманываешь!

— Первый закон гласит: цена вызова — смерть. — Анхарат взмахнул рукой, и острые когти впились в тело Дерёша Карани. Демон поднял чародея в воздух, разорвал ему грудь и вынул сердце, но Дерёш продолжал извиваться. — Тем лучше. Ты овладел искусством восстановления тканей и пожалеешь об этом, ибо теперь тебе понадобится сто лет, чтобы умереть. — Струя пламени вырвалась из пасти демона и поглотила трепещущее сердце у него в руке.

Анхарат прошествовал обратно к колеблющейся стене, прошёл сквозь неё, и двери в иной мир затворились.

Дерёш Карани продолжал корчиться у него в когтях. Нездешний услышал последний отчаянный вопль, а потом настала тишина.

Кисуму никогда ещё не дрался с таким блеском. Он представлял в этой битве человечество, и гордость наполняла его мышцы неведомой прежде силой. Вот чего он ждал всю жизнь — сделаться орудием Добра в битве со Злом, стать героем. Свирепый и неудержимый, он бился бок о бок с риадж-норами.

Поначалу они вбили глубокий клин в ряды превосходящих их числом криаз-норов и продвинулись к Вратам. Врата притягивали взгляд Кисуму и теперь, в разгаре боя. На небе взошла луна и загорелись звёзды, но сквозь Врата по-прежнему светило солнце, золотя своим сиянием руины Куан-Хадора. Время от времени в проёме сверкала синяя молния, наполняя воздух резким и свежим запахом.

Риадж-норы упорно прорубались вперёд. Четверо воинов, прорвавшись сквозь криаз-норов, бросились к Вратам. Дюжина криаз-норов устремилась за ними в погоню. Воины в сером добежали до Врат и метнули свои мечи прямо в золотое сияние. Мечи ослепительно вспыхнули, молния пронизала проём. Кисуму показалось, что ночь стала темнее прежнего, но солнце другого мира всё так же светило сквозь арку. Оставшись безоружными, четверо риадж-норов ринулись навстречу врагам и тут же пали мёртвыми.

Это произошло около часа назад.

С тех пор молния побледнела, и Кисуму временами замечал в ней белые блики. Лишь около тридцати риадж-норов оставались в строю, и враг, хотя и терпел страшный урон, всё ещё превышал их числом вдвое. Уже несколько мгновений как пал Рен Танг, зарубленный двумя криаз-норами. Падая с рассечённой грудью, он притянул одного из врагов к себе и зубами перегрыз ему горло.

Вдалеке слышался гром — гроза бушевала над Карлисским заливом. Ветер переменился, и над руинами пошёл лёгкий дождь. Серый кафтан Кисуму намок от крови, земля под ногами стала скользкой от дождя, но он продолжал драться с холодной, расчётливой яростью. Ещё двое риадж-норов пробились к Вратам и метнули в них мечи. Белые блики исчезли, синева молнии сделалась столь густой, что солнечный свет уже не мог сквозь неё пройти. Трое криаз-норов убили безоружных воинов и стали прямо перед Вратами, чтобы не допустить к ним больше никого.

Сонг Чжу, убив двух врагов, устремился в брешь. Кисуму пригнулся под вражеским клинком, вспорол живот его владельцу и последовал за риадж-нором, но несколько воинов в чёрном отрезали их от Врат. Кисуму и Сонг Чжу оборонялись, стоя спина к спине. Оставшиеся риадж-норы бросились им на помощь, и многие погибли.

Двенадцать обессиленных воинов образовали тесный круг.

— Ещё пара клинков, не больше, — сказал Сонг Чжу во время краткой передышки, бросив сердитый взгляд на каменную арку. Врата теперь были так близко, что лица и своих, и чужих бойцов омывал голубой свет. Один риадж-нор метнул свой меч в арку поверх вражеских голов, но криаз-нор подпрыгнул и перехватил его за рукоять. Меч задрожал и распался на части.

Сонг Чжу злобно глянул на стоящих футах в десяти таких же измученных криаз-норов.

— Последний рывок, — сказал он.

В этот миг Кисуму уловил слева какое-то движение.

Под прикрытием разрушенной стены кто-то полз. Кисуму заметил клочок волчьего меха. В следующее мгновение Ю-ю вскочил на ноги и понёсся к Вратам. Трое криаз-норов, стоявших там, устремились ему наперехват.