Нездешний (трилогия)

Свою речь в храме он произнёс, вдохновлённый праведным гневом и надеждой на то, что толпа сумеет справиться с парой десятков солдат и одним магом.

В путь они и впрямь двинулись целой армией, но по дороге многие отделились, а когда разразилась гроза, дезертиров стало ещё больше. На холм Шардин взошёл едва ли с сотней человек, среди которых было много женщин.

Он пообещал им, что Исток покажет свою власть, и посулил громовой щит и трезубец из молний. Ну что ж, гром и молния налицо — а заодно и ливень, успевший промочить его последователей насквозь и охладить их пыл.

Очень немногие из горожан имели хоть какое-нибудь оружие. Они шли сюда не драться, а узреть чудо. Каменщик Бенай Тарлин, правда, нёс копьё, а Лалития не расставалась со своим кинжалом.

Бенай попросил Шардина благословить копьё, и священник, возложив на оружие руки, произнёс громким голосом:

— Сие оружие служит правому делу. Да озарит его свет Истока! — Это было ещё в Карлисе, и толпа встретила благословение громким «ура». Шардин, однако, заметил, что копьё это старое и тупое, с заржавевшим наконечником.

Перед самым дворцом Бенай спросил:

— Когда мы увидим чудо?

Шардин не ответил. Он весь промок и чувствовал себя до крайности усталым. В нём самом гнев давно сменился предчувствием неминуемой катастрофы. Он знал одно: надо войти во дворец и постараться во что бы то ни стало свернуть шею Элдикару Манушану. Поэтому он упорно шагал вперёд, а рядом с ним шла Лалития.

— Надеюсь, ты не ошибся насчёт Истока, — сказала она.

В этот миг двери дворца распахнулись, и навстречу им вышел Элдикар Манушан.

Шардин, увидев его, остановился. Над головой прокатился гром, и священник почувствовал, что горожане охвачены страхом.

— Чего тебе здесь надо? — спросил Элдикар.

— Я пришёл сюда именем Истока, чтобы положить конец твоему злу, — ответил Шардин, сознавая, что его мощному обычно голосу недостаёт убедительности.

Элдикар переступил через порог, и толпа отхлынула назад.

— Прочь отсюда, — прогремел он, — не то я вызову демонов, которые расправятся с вами!

Бенай Тарлин попятился вместе со всеми. Лалития выругалась.

— Дай мне это! — прошипела она и выхватила у каменщика копьё. Отступив немного, она взяла короткий разбег и метнула своё оружие в Элдикара. Изумлённый маг выбросил навстречу руку, но копьё уже вонзилось ему в живот. Он пошатнулся и чуть не упал, но тут же схватился обеими руками за железное древко и выдернул копьё.

— Меня нельзя убить! — крикнул он.

В ту же самую минуту снова раздался гром, сверкнула молния, и копьё в руке Элдикара вспыхнуло белым огнём. Мага подкинуло высоко в воздух, от толчка Лалитию сбило с ног. Шардин помог ей встать и медленно приблизился к обугленному телу Элдикара. Магу оторвало руку, части рёбер недоставало. Тупой конец железного древка пробил ему череп и торчал из затылка.

Но тело на глазах у стоящего над ним Шардина содрогнулось. Пальцы уцелевшей руки сжались, нога дёрнулась, глаза раскрылись. Из проломленной груди, булькая, проступила кровь, и рана начала затягиваться.

Лалития, упав на колени рядом с магом, вонзила ему в горло кинжал и перерезала становую жилу. Кровь хлынула наружу. Открытые по-прежнему глаза Элдикара наполнились ужасом. Потом они закрылись, и он перестал шевелиться.

Подошёл Бенай Тарлин, а за ним и все прочие.

— Хвала Истоку! — воскликнул кто-то.

— Он поразил его молнией, — сказал другой.

Шардин поднял глаза от трупа и увидел, что люди смотрят на него с благоговением. Бенай Тарлин поцеловал ему руку. Шардин понял, что люди ждут от него какого-то слова — слова, равному по силе свершившемуся. Но ему нечего было сказать.

Он повернулся и пошёл назад в Карлис.

Лалития догнала его и взяла за руку.

— Ну, друг мой, теперь ты у нас святой. Чудотворец.

— Никакого чуда не было. Его ударила молния во время грозы. А я обыкновенный обманщик.

— Как ты можешь говорить такое? Ты обещал, что Исток сразит его, и он сражён. Как ты можешь до сих пор сомневаться?

— Я лжец и шарлатан, — вздохнул Шардин. — А ты, при всей моей нежной любви к тебе, шлюха и воровка. Думаешь, Исток станет творить чудеса для таких, как мы?

— Может, в этом-то и состоит настоящее чудо.

Пальцы левой руки у Нездешнего начали неметь. Он лез по стене, нащупывая трещины в зазорах мраморной кладки. Щели были тонкие, иногда не шире половины дюйма. Под дождём вся одежда промокла, и руки скользили по камню. Нездешний сжал и разжал левый кулак, разминая пальцы, и полез дальше.

На балконе над ним появилась какая-то фигура, Нездешний замер. Сверкнула молния, и при её свете он увидел голову из кошмарного сна — треугольную, безобразно вытянутую на висках, с огромными миндалевидными глазами. Серая кожа была покрыта чешуёй, как у змеи. Чудовище ушло с балкона в башню, а Нездешний ухватился за каменные перила и подтянулся наверх. Отцепив от пояса арбалет, он перелез через перила и юркнул в комнату.