Неземляне

Старый жури взял стакан с серой жидкостью, сунул в него длинный хоботок и втянул всё залпом, громко хлюпнув под конец. Донышко пустого стакана звякнуло о стол, но, несмотря на этот резкий жест, запах бензина начал убывать.

– Что ж, хорошо. Союзное правительство уважает свои обещания, даже безответственные. Для вас подыщут рабочие места, а детей примут в школу. Мне вполне очевидно, что эксперимент провалится. И после этого вы навсегда покинете нашу планету.

Он поднялся и, не дожидаясь ответа, выпорхнул на улицу.

Другие гости последовали за ним. Ороро поспешно смёл всё со своей тарелки, быстро проглотил и лишь затем побрёл за остальными, забавно покачиваясь на ходу. Минуту спустя, кроме нас, в доме остался только Лини.

– Поздравляю, – сказал он. – Утром я отправлю капсулы за вами и за детьми, чтобы вас отвезли в школу и на работу.

Пока я гадал, нельзя ли изменить его голос в программе-переводчике на мужской, папа выступил вперёд.

– Можно задать вопрос?

– Конечно. Мне поручили отвечать на ваши вопросы.

– Что крикк сказал главе исполнительного отдела?

Лини потёр крылья.

– Что с виду вы слабые и беззащитные. Если что-то пойдёт не так, ваши коллеги-крикки всегда могут откусить вам голову.

Папа нервно хохотнул.

– Это же шутка?

– Нет. Шутки в нашем обществе неприемлемы. Они вызывают эмоции.

У меня душа ушла в пятки. Для планеты, гордившейся своим миролюбием, на Чуме было уж слишком много жестокости.

И сейчас она вся была направлена на нас.

8. Кто хочет перекусить новеньким?

– Не хочу идти, – сказала мне Айла. Мы сидели за столом и доедали цветные кубики, которые остались от вчерашнего обеда.

– Придётся. Всё будет отлично! Кстати, фиолетовый доедать будешь?

Этот вкус нам особенно понравился.

– Да, не трогай! – ответила моя сестра и оглянулась проверить, не слышат ли нас родители. Мама была в ванной, папа в спальне, но Айла всё равно понизила голос на всякий случай.

– Ничего не выйдет. Они нам не рады.

– Не все, – возразил я. – Наши ровесники, которые были на обеде, очень даже ничего. Ну, по крайней мере, один. А остальных очаруем. Покажем им, какие мы классные!

– А вдруг у них сорвёт крышу и они начнут плеваться ядом?

– Да ну! Айру обещал, что в школе такого не будет.

– Нам уже много чего обещали, – проворчала Айла.

– Может, хватить кукситься?

Она сильно действовала мне на нервы. Я и сам, конечно, сильно волновался, но не хотел признаваться в этом сестре. Она и без того думала, что мы все обречены.

Айла уже собиралась что-то ответить, когда в большую комнату вошёл папа. У него, как и у всех, было всего два набора одежды, но, в отличие от меня и сестры, он выбрал тот, что поскромнее: выцветшую синюю футболку и бежевые шорты карго.

– Что это вы такие кислые? Сегодня важный день!

– Почему ты так оделся? – спросила Айла.

– Сомневаюсь, что нас отправят работать в офис, – ответил папа. – А сами жури никакой одежды не носят. Вряд ли они оценят моё чувство стиля. Фиолетовых кубиков не осталось?

– Извини, пап.

– Да ладно? Уже закончились?

– Есть жёлтые.

– Они тоже вкусные. Надо попросить, чтобы нам принесли ещё этой еды.

Меня так и подмывало пошутить про «Харч», но папа был в таком хорошем настроении, что я решил его не портить.

• • •

Мы сразу услышали, когда за нами прилетели капсулы. Они пробили барьер вокруг квартала, и до нас донёсся гул, похожий на раскаты грома.

– Зачем нужна эта ограда, если все спокойно через неё пролетают? – спросил я.

– Не все, – поправил меня папа. – Лини объяснил, что для этого нужен код допуска. Иначе двигатель отключится и аппарат рухнет на землю.

Капсулы были на автопилоте, но внутри сидели по двое солдат жури. Мама с папой обняли нас на прощание и напомнили вести себя как можно позитивнее и дружелюбнее. Мы с Айлой поднялись в свою пластиковую капсулу, совсем безликую на вид. Блёклая, пустая, со скамейками вдоль стен, она походила на кабинку монорельса в аэропорту. Я как-то ездил на таком, когда ещё жил на Земле.

Мы бодро поздоровались с солдатами. Те ничего не ответили, но меня порадовало, что сестра хотя бы пытается быть приветливой.

До школы мы добрались минут за пятнадцать. Наш квартал находился на окраине, поэтому в начале пути за окнами мелькали сплошные красные лужайки и похожие на медовые соты здания. Постепенно они стали встречаться всё реже Под конец нас окружали сплошные бежевые постройки, тянувшиеся насколько хватало глаз. А вскоре показалась красная лужайка вроде нашей, только огромная, как футбольное поле. Рядом возвышалось громадное трёхэтажное здание. Капсула начала снижаться. Судя по жуткому «БЗ-З-З-З-З», от которого у меня волосы встали дыбом, школу окружал электрический забор. Он загорелся ярко-синей сферой над всей школьной территорией.

На ближайшей к нам дорожке что-то мелькнуло, и я услышал знакомое недовольное зудение. Внутри у меня всё сжалось. У школы собрался рой жури. Или «собрание негодующих», что бы это ни значило. Переводчики у нас были включены – мало ли, солдаты к нам обратятся. Поэтому мы сразу услышали выкрики из толпы:

– Люди, улетайте! Люди, улетайте!