Неземная

На третье утро раздается звонок в дверь. Такое случается редко, поэтому первое, что приходит мне на ум – это Такер. Он передумал и готов бороться за наши отношения. Так как мама отправилась за продуктами, двери бежит открывать Джеффри. Я вскакиваю с кровати, а затем несусь в ванную, чтобы распутать волосы и умыть заплаканное лицо. Натянув какую-то одежду, я замираю у зеркала. После чего тут же переодеваю топ и натягиваю фланелевую рубашку, которая так нравится Такеру, потому что подчеркивает синеву моих глаз. Ту, что надевала, когда он возил меня прыгать с дерева в реку. Конечно, я прекрасно осознаю, что Такер не передумает и это не он, но все равно открываю дверь и выхожу в коридор.

Это Анджела. Она с улыбкой рассказывает Джеффри об Италии. Она выглядит уставшей, но счастливой. Когда я медленно спускаюсь по лестнице, они оборачиваются ко мне. Помня о нашем последнем разговоре, мне трудно решить, рада ли я этой встрече.

При виде меня ее улыбка исчезает.

– Ого, – выдыхает она, явно пораженная тем, как ужасно может выглядеть человек.

– Я забыла, что ты должна была вернуться на этой неделе, – замерев на нижней ступеньке, говорю я.

– Я тоже рада тебе видеть. – Уголок ее рта приподнимается. Она подходит ко мне и стаскивает с лестницы. А потом берет в руки прядь волос и поднимает к свету, льющемуся из окон.

– Ого, – повторяет она. А затем смеется. – Этот цвет идет тебе намного больше, чем оранжевый, Клара. А еще у тебя светится кожа.

Она прижимает руку к моему лбу, словно я больной ребенок.

– У тебя жар? Что с тобой случилось?

Я не знаю, что ей ответить. Потому что не заметила того, что она разглядела во мне, когда я смотрела в зеркало несколько минут назад. Я видела лишь свое разбитое сердце.

– Думаю, это из-за того, что скоро исполнится мое предназначение. Мама говорит, что я становлюсь сильнее.

– С ума сойти.

Я не понимаю причин неприкрытой зависти, которая отражается в ее золотых глазах. Да я и не привыкла, что она мне завидует, потому что обычно все наоборот.

– Ты прекрасна, – говорит подруга.

– Она права, – неожиданно соглашается Джеффри. – Сейчас ты действительно похожа на ангела.

Не имеет значения, насколько я сейчас красива, потому что на самом деле я ужасна.

Слезы начинают струиться по моим щекам.

– О, Клара… – Анджела обнимает меня и сжимает в объятиях.

– Вот только не надо сейчас говорить: «Я же тебя предупреждала».

– И как давно она в таком состоянии? – спрашивает подруга у Джеффри.

– Пару дней. Мама заставила ее расстаться с Такером.

Все совсем не так, но я не собираюсь его поправлять.

– Все будет хорошо, – успокаивает меня Анджела. – Давай-ка приведем тебя в порядок, потому что, несмотря на сияющую кожу и все прочее, от тебя немного попахивает… Давай ты поешь что-нибудь, и мы немного потусуемся вдвоем. Вот увидишь, к вечеру ты почувствуешь себя лучше. – Она отстраняется и смотрит на меня, а на ее лице ангельского историка отражается возбуждение. – Мне не терпится рассказать тебе нечто удивительное.

Стоит признать, что меня радует ее появление здесь.

Когда мама возвращается из города, она застает нас с Анджелой в гостиной: подруга красит мне ногти на ногах темно-розовым лаком после того, как я приняла душ. Они обмениваются выразительными взглядами. Мама счастлива, что я наконец вышла из комнаты, а Анджела уверяет, что у нее все под контролем. Признаюсь, я чувствую себя лучше не потому, что подруга утешает меня, а потому, что мне ненавистна одна лишь мысль показать свою слабость перед ней. Она всегда такая сильная, такая сообразительная и сосредоточенная. Всякий раз, когда мы тусуемся вместе, это больше напоминает игру «Правда или вызов», и прямо сейчас она бросила мне вызов перестать хандрить и наконец доказать всем, что в моих венах течет ангельская кровь. Хватит убиваться, как обычный подросток. Пора двигаться дальше.

– На улице прекрасная погода, – говорит мама. – Не хотите сходить на пикник, девочки? Если хотите, могу приготовить вам сэндвичи.

– Я не могу пойти. Я наказана.

Злость на маму ни капли не уменьшилась. Ведь из-за нее я потеряла Такера. К тому же мне все еще не верится, что так и должно было быть. На самом деле во всей этой неразберихе, связанной с моим предназначением, с разрушенной личной жизнью, с моими страданиями и, конечно же, с полным непониманием того, как все должно произойти, виновата она. Ведь это мама рассказала мне о божественном долге, который мне предстояло отдать. И предложила переехать в Вайоминг. А еще уверяла и настаивала, что у всего есть причины, даже у ее глупых правил и того, что она ни о чем мне не рассказывает. Это. Все. Ее. Вина. Или Бога, но не могу же я злиться на Всевышнего.

Анджела, нахмурившись, смотрит на меня, а потом поворачивается к маме и расплывается в улыбке.

– Отличная идея с пикником, миссис Гарднер. Кажется, нам не помешает выбраться из дома.