Нежеланная. Книга первая. Проклятый атаман

Атаман больше не стал пытать его. Лишь что-то тихонько зашептал, продолжая водить перстом. И вдруг за его пальцами от губ мельциных потянулась серая, как будто грязная нить. Антип затаил дыхание, а атаман снова тихо ругнулся:

– Проклятье…

Он убрал руку, отряхнул, и странная паутинка исчезла, словно и не было её.

– Помоги, нужно напоить её.

Антипка быстро закивал и бросился к Чернявому, пока тот осторожно переливал зелье в кружку. Вдвоём они приподняли Мельцу, и, пока Антип поддерживал её голову, атаман приоткрыл ей губы и начал вливать своё чудесное зелье. Сиреневые ручейки побежали по подбородку и шее, перекатились через ключицы и скрылись под одеялом, намочив старую ткань.

– Хватит глазеть!

Антипка вздрогнул и понял, что атаман за его взглядом проследил да увидел, куда он смотрел. Жар затопил щёки, и вновь несчастному торговцу сделалось стыдно. Да и в самом деле, что с ним такое?! Не иначе ведьма окаянная заколдовала!

* * *

Это была только его вина. Почему не оставил заместо себя кого-то из дружинников? Почему не запер дверь? Почему оказался таким глупым и ничего не понял? Почему? Почему? Почему?! Не мальчишка малый ведь! Злость на самого себя, на собственную глупость рвала Лютовида на части. Повидавший столько всего, он и представить не мог, что насильник отважится зайти сюда. Даже спящий торговец не был для него помехой. Лютовид устало потёр глаза, а потом с досады стукнул кулаком по столу. Стеклянные пробирки стукнулись друг о дружку и покатились в разные стороны. Мельца так и не пришла в себя и осталась равнодушной к этому звуку. В какой-то момент Лютовид понял, что готов броситься к кровати, схватить девчонку и хорошенько встряхнуть. Но вряд ли это поможет…

Он сидел в неудобном кресле, заставляя себя заснуть, но сковавшее тело напряжение гнало желанный сон. Чтобы наполнить комнату свежим чистым воздухом, Лютовид распахнул окно, и теперь снаружи раздавалось предрассветное пение птиц. Их тихие, скрипучие голоса сливались в завораживающую, немного пугающую мелодию. Лютовид любил ночь. В Пеплицах же она была особенной. Вот такой, с леденящей душу прохладой и таинственным щебетанием, будто переговаривались меж собой невидимые певцы. Интересно, любила ли ночь Мельца?

Помимо воли взгляд Лютовида то и дело возвращался к ней. Он всё гадал, а какой она была без этой мертвенной бледности и потрескавшихся губ?

И с чего она вообще ему сдалась?! Он стольких перевидал в своей жизни… Но ни одна не заставила забыть о своей судьбе и пожелать того, что было для атаманов недоступно. А сейчас вот сидит и глаз отвести не может, хоть и заставляет себя не смотреть. Змиев укус на ладони ещё больше начал зудеть, и Лютовид почесал повязку. С удивлением он почувствовал, что она пропиталась чем-то влажным и липким. А когда опустил глаза, увидел: грязная тряпица вся в крови. Медленно он снял ткань. Чаще застучало сердце, и на лбу холодный пот выступил. Два глубоких круглых прокола в ладони почернели и кровоточили. Кожа вокруг них тоже стала тёмной, будто в угле перепачканной. Лютовид потёр ладонь, но чернота никуда не исчезла. Может, смыть получится? Он уж было собрался попробовать, но вдруг услышал, как кто-то тихо постучал. Под дверью появилась полоса яркого голубого света. Он часто видел это холодное таинственное свечение. Ни спрятаться от него нельзя было, ни укрыться. Оно настигало каждого, рано или поздно.

Поднявшись, Лютовид подошёл к двери и резко распахнул её. Могильный холод ворвался в комнату. Ледяной порыв ветра затушил свечи и огонь в очаге. Жалобно стукнули створки распахнутого окна. Окружённый голубым светом, на пороге стоял Антип. Вид у торговца такой, словно с жизнью распрощался. А за спиной его каменным изваянием застыла высокая фигура. Рядом маячили серые тени, из тумана сотканные.