Нежеланная невеста, или Зимняя сказка в академии магии

— Что будет с предателями? — спросила я. — Главарям — смертная казнь. Остальные отправятся на рудники пожизненно. У тех, кто владел магией, ее заберут. Не пощадили даже брата императора.

— Как интересно, — тотчас навострил уши Кайл, который обожал сплетни — и слушать, и сочинять. — А тебя почему не повязали?

Эштан прищурился, и мне вдруг показалось, что в комнате стало темнее. Огонь в камине будто бы съежился, а лучи заходящего за окном солнца побагровели.

— А должны были?

— Конечно, — заявил Кайл, не подумав. — У тебя же на лбу написано: «Предатель».

Миг — и Эштан стоял напротив замершего Кайла, приставив к его горлу острый кинжал, который материализовался в воздухе буквально из ниоткуда. В его алом клинке  сверкали отблески солнца. А в глазах клубилась тьма, к которой меня тянуло. Я вдруг увидела перед собой странную сцену — Эштан вонзает клинок в шею Каййла до основания, но это размытое видение тотчас исчезло.

— Никогда не смей говорить мне это, — тихо сказал темный. — Понял меня, ангел? Отвечай, когда спрашиваю.

— П-понял, — выдавил тот.

— Если не жизни лишу, то крыльев — точно.

— Эштан, не надо! — вскочила я с места, испугавшись того, что может произойти. Однако он внезапно убрал кинжал, оставив на коже небольшой порез, и вернулся на свое место с отсутствующим выражением лица.

В комнате посветлело. Я облегченно выдохнула. А Кайл, сделавшись пунцовым, почему-то закашлялся.

— Светлая Тэйла! — воскликнула я. — Вы чего? Кайл, извинись! Немедленно.

— Прости, эйх попутал, — выдавил впечатленный ангел и коснулся собственной шеи — на кончике его пальца осталась капелька крови, которую он слизал. — А ты суровый.

В его голосе послышалось уважение. Кайл был из тех, кто любит проверять других на прочность.

Эштан спрятал кинжал. Тьма из его глаз пропала. А моя тьма разочарована вздохнула. Той тьме, что жила внутри меня, тьме, с которой я раньше не встречалась лицом к лицу, хотелось крови.

— Я все очень хорошо уяснил, — продолжал Кайл. — Есть ли еще какие-то вещи, о которых мне не стоит говорить?

— Нет, — спокойно, будто ничего не случилось, ответил Эштан.

— Что ж, тогда не тыкай больше в меня своей железкой, — ухмыльнулся ангел.         

— Извини, Белль, я вел себя неподобающе в твоем доме, — склонил голову темный. — Не для того ведь приехал.

— Все в порядке, это мне следует просить прощения за то, что не смогла тебя достойно встретить, — вздохнула я. — И, пожалуйста, не бери в голову слова Кайла. Он так шутит. И шутит глупо.

— Вообще-то, я мастер смеха, — встрял Кайл, ничуть не расстроившись. — Ладно, принц, признаю, что был груб. Давай, я искуплю свою вину. Есть у меня чаорское вино… Редкое. Из лепестков солнцесвета. Такого даже в Небесном дворце нет. Разопьем по-братски? Во имя дружбы? Я все подготовлю, чтобы ваше высочество чувствовало себя прекрасно!

Не дожидаясь согласия Эштана, которого Кайл явно утомил, ангел выскользнул из гостиной, едва не прищемив нос любопытной служанке, которую явно подослала обеспокоенная Лаура. Мы с Эштаном проводили догорающий закат, разговаривая о том, что произошло в академии, но его слова про девушку не давали мне покоя, и когда солнце на половину скрылось за холмами, окрасившимися в розовый, я осторожно спросила:

— Эштан, ты сказал одну вещь, которая запала мне в душу…

— Какую же?

— О том, что Даррел увел у тебя девушку. Кто она?

Он задумчиво потер ладони, словно ему было зябко.

— Почему ты спрашиваешь, Белль?

— А почему ты не отвечаешь?

Он тихо рассмеялся, склонив голову.

— Возможно, ты знаешь ответ.

— Возможно, знаю, — вздохнула я. — Это Ева, верно?

Я и сама не думала, что скажу это вслух.

— Верно. Несмотря на то, что мы троюродные брат и сестра, я полюбил ее, — признался он. — Но моя любовь не была взаимной. Ева влюбилась в Даррела. Я же мог просто наблюдать за ними издалека.

— Даррел сделал это специально? — продолжала я.

— Нет. Несмотря на то, что он любил забирать мои игрушки в детстве, их отношения были случайностью, — задумчиво ответил Эштан. — Даррел не знал о моих чувствах. Знаешь, Белль, я мог бы сейчас соврать тебе о том, что он сделал это намеренно, чтобы унизить меня, и ты бы не смогла узнать, правда это или ложь, но я не хочу говорить тебе неправду. Ты заслуживаешь честности.

Он взял меня за руку, и мое сердце бешено забилось.

— Знаю, что теперь ты чужая невеста, и что я не имею права говорить этого — я не имею права даже просто приезжать к тебе, но… — Эштан сделал ко мне шаг и оказался близко-близко, на расстоянии дыхания. — Но пока ты не стала женой чужого, — он замолчал, коснувшись моего предплечья и неотрывно глядя в глаза, — позволь мне все же поцеловать тебя. На прощание.