Нежеланные часы

— Я слышала, ты не фанат парка, — поддразниваю я с легким смешком, ставя перед Саммер лист бумаги, карандаши и наклейки, чтобы она могла начать свой проект. — Но, может быть, мы придумаем что-нибудь еще для вас двоих. Как думаешь?

— Это глупо, но ему некуда было меня отвести.

— Есть миллион мест, куда можно пойти! — Я поворачиваюсь к Зику. — Давай обсудим еще кое-какие идеи.

— Нет.

О, Боже, что за брюзга.

Я игнорирую его, обещая позже составить список развлечений, и поворачиваюсь к мальчику.

— Как тебя зовут?

— Кайл.

— Что ж, Кайл, очень приятно познакомиться. Я Вайолет. — Я протягиваю ему лист бумаги. — Я знаю, что ты старше, но хочешь сделать поделку? Твоя новая подруга, Саммер, делает маме открытку.

Кайл вскарабкивается на скамейку и нетерпеливо выхватывает листок у меня из рук.

— Конечно! Я тоже могу сделать для мамы. И Саммер не самая плохая, для девчонки.

Я снова смеюсь.

— Я буду считать это комплиментом.

Зик фыркает.

— Двусмысленным.

Кайл в замешательстве поднимает глаза.

— А что такое двусмысленный?

— Двусмысленный комплимент — это сказать что-то приятное и в то же время быть грубым.

— Я не грубил!

Я вмешиваюсь, раскладываю еще бумаги, чтобы дать детям более широкий выбор и помешать спору, назревающему между двадцатиоднолетним парнем и одиннадцатилетним ребенком.

— Бумага? Мелки? — стонет Зик. — Фу, серьезно? Боже. Сколько времени это займет?

— Я... разве это плохо? — Я делаю паузу. — Тебе нужно быть где-то ещё? Если ему нужно вернуться…

— Мне не нужно возвращаться! — услужливо отвечает Кайл, уже углубившись в мелки.

— Ладно. — Лицо Зика темнеет, когда он скрещивает свои массивные руки. — Давай побыстрее.

Зик

— Привет, мам.

Два мучительно долгих часа спустя Кайл подбегает к матери. Два мучительных, раздражающих часа проведенные в парке, наблюдая, как он мастерит, красит и клеит вместе с Саммер и Вайолет.

— Привет, малыш. Как все прошло? — Она тянется к его каштановым волосам, с усмешкой проводит пальцами по короткой пряди. — Это блески?

— Да, мы попали в бой с блесками. — Малыш робко протягивает ей рисунок льва. — Вот, я сделал это для холодильника.

Пока она изучает картинку, синий лист бумаги, покрытый мелками и желтыми пушистыми шариками, я изучаю ее. Молодая, с растрепанными каштановыми волосами, черная тушь размазана под глазами. Уставшая. Изможденная.

Мама Кайла протягивает мне руку, и я беру ее, пожимая.

— Привет, я Кристал, мама Кайла.

Обычно, когда я пожимаю кому-то руку, я сжимаю ее, но пальцы Кристал слабые и хрупкие. Холодные как лед. Кости ломкие, как у птицы.

Истощенные.

Она ерошит нечесаные волосы сына руками, знающими, что такое тяжелый день.

— Извини, что немного опоздала, приятель. Мне пришлось ждать Донну, чтобы сменила меня.

— Вы медсестра, Миссис Фаулер? — Интересуюсь я вслух.

— Джонс. Мисс. Я никогда не была замужем. — Она хмурится. — И нет, я не медсестра. Я официантка на стоянке грузовиков и только что отработала двойную смену. Ты, должно быть, новый Старший. — Кристал критически оглядывает меня с ног до головы. — Как, ты сказал, тебя зовут?

— Зик Дэниелс.

Она поджимает губы, снова оглядывая меня с головы до ног. Проницательные карие глаза Кристал разглядывают мою потную толстовку с капюшоном, в которой я бегал, черный дутый жилет, спортивные штаны, которые не стирали больше недели, и двухсотдолларовые теннисные туфли, которые я ношу без носков.

Ее подведенные карандашом брови приподнимаются, прежде чем она выжидательно смотрит на сына, подталкивая его локтем.

— Ну? Как все прошло?

— Все было хорошо, — бормочу я в то же время, как Кайл изливает душу:

— Это было так здорово, мам! Мы с Зиком уже лучшие друзья. — Мои брови взлетают до линии волос. — Он лучший Старший, который у меня когда-либо был!

Я хмуро смотрю на маленького засранца.

— Не слишком ли многословно, а?

Кайл пожимает плечами, и неодобрительный взгляд его мамы мечется между нами; она знает, что один из нас несет чушь, но не может решить, кто именно.

— Хорошо, значит, ты будешь забирать его раз в неделю. — Кристал роется в сумочке и достает ключи от машины. — Я работаю каждый день, иногда дважды, поэтому всегда опаздываю.

Отлично.

— Его отца нет рядом, так что, если захочешь, чтобы он был с тобой чаще, чем раз в неделю, не забудь предупредить меня заранее. Я знаю, что это противоречит политике центра, но мне бы очень помогло, если бы ты мог брать его подольше, чем на несколько часов, особенно по четвергам.

Она совершенно не в своем уме, если думает, что это когда-нибудь случится.

— Мой номер... — начинает она.

Я стою, скрестив руки на груди, прислонившись к стойке.

— Мой номер... — повторяет Кристал.

Острый локоть упирается мне в грудную клетку.

— Зик, достань телефон.

Твою ж мать.

— Привет, Дэниелс. Я слышал, ты теперь нянька, — кричит один из моих товарищей по команде в тренажерном зале, когда я поднимаю солидные триста фунтов над головой.

— Бедный ребенок, — смеется кто-то еще.

Я хрюкаю, выдыхая воздух, пот покрывает верхнюю губу, грудь, спину и лоб. Капля пота стекает по моему виску, пока я возвожу стену, мысленно блокируя звук раздражающего голоса Рекса Гандерсона.