Нежеланные часы

— Эй, я придумал. Если ты выиграешь, я куплю тебе новые кроссовки. Крутые.

Он смотрит на меня с сомнением, на которое способен только одиннадцатилетний нахал, но потом его плечи опускаются.

— Я никогда не смогу победить тебя. Ты огромный.

Хм, это правда.

— Давай начнем с нескольких очков? — Я бросаю мяч, верчу его в руках, позволяю ему подпрыгнуть слишком высоко, а потом отпускаю. Он катится по асфальту, ударяясь о сетчатый забор, прежде чем остановиться. — Проклятие.

— Ты хоть в баскетболе разбираешься? — Глаза Кайла подозрительно сужаются.

— Да, черт возьми, — хвастаюсь я. — Лучший.

Я бегу за своенравным мячом, пытаясь протолкнуть его между ног, как это делают профессионалы. Он ударяется о мое колено и кренится туда, где у скамейки стоит Кайл.

— Я думал, ты борец.

— Да, но я всегда любил баскетбол, — хвастаюсь я. — Играл с шестом по восьмой класс.

Я снова делаю обводку, приближаясь к щиту, который представляет собой просто большой квадратный кусок фанеры, прибитый к тому месту, где раньше был старый щит, в те времена, когда Парковая система фактически вкладывала деньги в этот дерьмовый парк.

Я целюсь. Бросаю.

И мажу.

— Ух, ты – отстой! — Кайл стоит, уверенно выпятив грудь. — Я в деле!

Я выставляю кулак, и он ударяет по нему. Мы оба заставляем их взрываться.

— Принеси его!

Семь дней спустя, когда я режу фрукты, в кухню входят Оз и Джеймсон, оба они стоят в дверях. Джеймс задерживается, пока Оззи входит, открывает холодильник и достает две бутылки с водой.

Он открывает их обе, но не снимает крышек.

— Мы с Джеймс идем в кино. Хочешь пойти?

— Не могу. — Я засовываю в рот кусочек яблока. Жую. Глотаю. — Придется взять Кайла за новыми кроссовками

— Кто такой Кайл? — Спрашивает Оз.

— Мой младший брат.

Дерьмо. Когда я начал думать о нем как о своем младшем брате? Должно быть, я теряю хватку.

— У тебя есть младший брат по имени Кайл? — Озадаченно спрашивает Оз. — Я думал, ты единственный ребенок в семье.

— Как будто кто-то из вас что-то знает обо мне, — усмехаюсь я. Затем, подняв глаза к потолку, молюсь о терпении. — Ради бога, постарайся не отставать. Кайл – это Младший из программы наставничества, с которым я застрял до конца семестра. Помнишь? Он буквально спал в этом доме две недели назад.

Оз медленно кивает.

— А теперь ты водишь его по магазинам?

— Именно это я и сказал.

— За обувью. — Пауза. — Хм, почему?

— Он обыграл меня в баскетбол. — В моем тоне есть какая-то странная интонация, и я поворачиваюсь спиной, чтобы засунуть в рот еще один кусок яблока. Жую. Глотаю.

Оз и Джеймсон молча смотрят, на их лицах с отвисшей челюстью выгравировано недоверие.

— Маленький ребенок обыграл тебя в баскетбол?

— О боже, — раздраженно выдавливаю я. – Да.

У меня есть возможность смотреть на них обоих. Оз ничего не понимает, но не Джеймсон... Джеймсон изучает меня прищуренными глазами. Подозрительно.

Через две секунды она будет нюхать воздух в поисках моего дерьма.

Мой сосед продолжает болтать, ничего не замечая.

— Я все еще не понимаю, зачем ты покупаешь ему кроссовки. Он тебя облапошил?

— Нет. Я проиграл пари.

Оз смеется.

— Ты поспорил с маленьким ребенком, что он не сможет обыграть тебя в баскетбол? Что за идиот. Ты всегда проигрываешь ставки. — Он крадет арбуз с разделочной доски. — Господи, Зик, сколько денег ты теряешь каждый год, заключая пари с людьми?

Достаточно.

Я теряю достаточно.

Но Оз еще не закончил мне надоедать.

— Разве ты не поспорил с Гандерсоном, что он не сможет уговорить девушку пойти с ним на свидание? Затем, когда он выиграл, тебе пришлось заплатить ему сто долларов, и он использовал их на покупку учебников, необходимых ему для класса по экономике.

Джеймсон скрещивает руки на груди и пристально смотрит на меня. Ее большие голубые глаза оглядывают меня с головы до ног.

Она такая надоедливая.

— И что, черт возьми, это было за пари с Эриком Янцем? Как ты мог поставить триста баксов на игру в Луизиане? Все знали, что Флориде надерут задницы, но ты все равно поспорил, что они победят. — Он делает глоток воды. — И что он делает с деньгами? А? Тратит их на новый стартер для своей дерьмовой машины. Мужик, да ты придурок.

Когда он заканчивает ворчать на меня и, наконец, выходит из комнаты, я поднимаю глаза и вижу, что Джеймсон все еще наблюдает за мной, скрестив руки на груди и задумчиво скривив губы.

— Ты знаешь, — медленно произносит она, делая несколько шагов вперед. Надвигается на меня. Постукивает по подбородку кончиком указательного пальца. — Я думала, что должна всегда оглядываться рядом с тобой, когда я начала встречаться с Себастьяном и начала приходить сюда. Я думала, что это только вопрос времени, когда ты спрячешься в кустах, чтобы выскочить на меня.

Она издает легкий смешок, сдвинув черные очки, сидящие на носу, дальше вверх по переносице, прислонившись к стойке, чтобы сымитировать мою позу, когда я хочу, чтобы она просто ушла.

— Выскочить на тебя? Почему, черт возьми, ты так думала? Я не долбаный псих.

Ее брови поднимаются.