Нежеланные часы

Это место такая забегаловка. Я не могу поверить, что мы продолжаем приходить сюда. Байкерский бар старой школы, превратившийся в студенческую забегаловку; на стене висит музыкальный автомат с каталогом музыки хиппи, рока 80-х, Led Zeppelin и любой музыки кантри, записанной до 1989 года.

Кретины и неприятности прячутся на каждом углу этой лачуги. На его стоянке. Его переулке. Его подвале.

Я точно знаю, у меня были неприятности во всех трех местах.

Когда Вайолет входит в большую входную дверь, я понимаю, что это она, еще до того, как вижу ее лицо.

Она не стоит под светом, но ее волосы настолько светлые, что освещают место возле бара, хотя она окутана полумраком. Волосы заплетены в косички вокруг макушки, остальные свободно падают на спину. Воздушная. Милая, как будто она купается в цветах, радугах, солнце и все такое.

Я смотрю на ее профиль, когда она кивает, улыбаясь своей подруге с темными волосами, высокой симпатичной девушке с таким же смехом в глазах, как и у Вайолет.

Они здесь неуместны, не подходят ни одному из здешних засранцев. Ни одному.

Включая меня.

Какого хрена они здесь делают? О чем только думали ее засранцы – друзья, приходя сюда? Несмотря на то, что «Бешенный пес Джекс» является одним из самых популярных баров за пределами кампуса, это не более, чем прославленный байкер-бар. Шумное, мрачное и грубое место имеет странный состав персонажей: пьяные студенты, пьяные местные жители, пьяные байкеры и бармены, которые усиленно наливают.

Вайолет несется к бару с тремя подружками, такая маленькая и нежная, светлые волосы светятся в свете ламп, как какой-то чертов нимб.

Пикси в комнате, полной темных, невоспитанных великанов.

Фея.

Я рад, что написал ей вчера вечером.

Теперь она танцует, отворачиваясь от меня, в ее волосах резинка с цветами. Я не могу сказать, какого именно цвета цветы — вероятно, какого-то оттенка фиолетового, — но они застряли в косе, венчающей ее голову. Господи, серьезно? Цветы в ее волосах в байкерском баре?

В них она выглядит юной, наивной и уязвимой.

Черт возьми, она собирается быть съеденной заживо.

Или еще хуже.

Я давлюсь пивом из бутылки, которую сжимаю в руке. Оно в лучшем случае оставляет желать лучшего и едва терпимо.

Я переключаю свое внимание на группу парней из студенческого братства, надвигающихся на ее маленькую группу друзей, их карманы, вероятно, набиты Рогипнолом. Меня тошнит от одной этой мысли. Вайолет пришла сюда не для того, чтобы ее лапали или использовали в своих интересах пьянчуги.

Уехав от нее прошлой ночью, я понимаю, что, вероятно, знаю ее лучше, чем она думает. Я знаю, что у нее чертовски чувствительное сердце. Я знаю, что она самоотверженна, но только до определенной степени. Добрая. Тихая. Неопытная.

Сильнее, чем любой из нас признает.

Слишком чертовски доверчивая.

Слишком чертовски солнечная для моего беспросветного пессимизма.

Слишком светлая для моей тьмы.

Слишком хорошая для моего плохого.

Слишком во всем.

Не говоря уже о том, что она ужасно танцует.

Я на самом деле хихикаю вслух, глядя, как она без ритма прыгает по танцполу. Сделав еще один глоток из бутылки, я осушаю ее и ставлю на круглый столик рядом со мной, наблюдая за ней краем глаза. Вайолет откидывает голову назад, ее тонкая шея видна в свете ламп, она покачивается в такт музыки, смеясь вместе со своими друзьями.

Интересно, они ее соседи по комнате? Интересно, кто из них привез ее сюда?

— Какого черта Вайолет здесь делает? — спрашиваю я вслух, ни к кому конкретно не обращаясь.

В основном для себя.

Только гребаный Оз слышит меня, толкает в грудь.

— Чувак, что это ты пристаешь к девчонкам, которые выходят повеселиться? — Он продолжает. — Ты сделал это с Джеймс, когда мы начали встречаться, помнишь? Каждый раз, когда мы видели ее на чертовой вечеринке, у тебя были проблемы с этим.

Я не обращаю на него внимания, вместо этого указывая на Вайолет и ее друзей, как тупица.

— Посмотри, как она неуместна.

Оз оборачивается и странно смотрит на меня. Насторожено.

— Чувак, я думаю, ты окончательно утратил контроль над реальностью.

— А может я просто обеспокоенный гражданин.

Он закатывает глаза.

— Почему бы тебе не заняться своими делами и не оставить ее в покое? Хватит пялиться. Предлагаю: «ты пялишься на нее, и выставляешь нас чудиками».

Он прав, я должен перестать пялиться.

Но не перестаю.

Потому что не могу.

Вайолет

Последний человек, которого я ожидаю увидеть в «Бешеном псе Джексе» – это Зик. За последний год я бывала здесь несколько раз, и никогда не сталкивалась ни с ним, ни с его приятелями — борцами, но именно он наклонился ко мне, его губы и теплое дыхание шепчет мне на ухо сзади.

Я дрожу, когда его грубый голос спрашивает:

— Ви, какого черта ты здесь делаешь?

Жар от его тела давит мне на спину.

Я замираю, когда он кладет свои большие руки мне на бедра.

— Подозреваю, то же, что и ты.

— Ты подозреваешь? — Его голос вибрирует.

— М-мои друзья любят это место. Парень Мелинды работает здесь, а я иду туда же, куда и они, так что... — лепечу я, вырываясь из его объятий.