— Не пытайся сменить тему. Я хочу, чтобы ты признал, что ты не такая жестокая задница.
— Жестокая задница? Ты сегодня ругаешься, Ви?
— Прекрати! Не меняй тему!
Он тяжело вздыхает, его голос звучит подавлено:
— Отлично. Может быть, иногда, я помогаю людям.
— Почему?
— Что значит «почему»? Ты просто спросила, а я тебе сказал.
— Я слышала, но если тебе нравится помогать людям, почему ты всегда такой... ну, не знаю... злой?
— Длинная, длинная история, которую тебе лучше не знать.
— Конечно, я хочу знать, я хочу узнать тебя, Зик, особенно если мы собираемся, ну, ты знаешь…
— Трахаться на фестивале секса?
Я чувствую, как горят мои щеки.
— Да.
— Я тоже многого хочу, Вайолет, но я говорю об этом не для того, чтобы поддержать разговор. — Он смотрит вдаль, на Кайла и Саммер, прищурившись.
— Я хочу отношений, — громко заявляю я. — Но я не хочу, чтобы между нами возникла неловкость.
Все мое тело содрогается от внезапной инерции, когда он останавливается как вкопанный, настороженно глядя на меня.
— Вайолет…
— Нет. Я хочу поговорить об этом. — Я не позволю ему уклониться от разговора и дергаю за руку. — Какой ты, когда у тебя отношения?
Его нос сморщивается и смотрит вниз, как будто я сошла с ума, стальные глаза скептически.
— Я никогда не был ни в одних. А как насчет тебя?
Моя грудь вздымается, взволнованная тем, что он сотрудничает и что мы разговариваем.
— Раз или два. Очевидно, ничего серьезного. Зик, я… я-я не могу спать с тобой, проводить с тобой время и не оказаться в ловушке чувств.
— Что значит «ловушка чувств»?
— Чем больше мы вместе, тем больше ты мне нравишься. Ты слышал выражение «сдирать слои»? Знаешь, как луковица. Я чувствую, что, наконец-то, начинаю видеть, что скрывается за твоим холодным поведением, слой за слоем, и мне начинают нравиться слои.
Он кряхтит, все еще держа меня за руку.
— Ты говоришь так, будто это плохо?
— Мне что, нужно объяснять тебе по буквам?
— Пожалуйста. — Ноздри Зика раздуваются.
— Я просто беспокоюсь о себе. Я... была одна долгое время, если не считать Мел и Уинни, и я никогда не зависела от кого-то... черт, это будет звучать очень глупо.
— Выкладывай Вайолет.
Я делаю глубокий вдох и продолжаю, отпуская его руку, чтобы широко раскрыть свою передо мной.
— Я-я сама себя вырастила. Это правда, что я жила в некоторых действительно хороших местах, и в некоторых плохих, но это не то же самое, что иметь безопасность или вернуть родителей.
Саммер и Кайл проводят электричество от большого круглого шара к своим волосам, которые теперь стоят дыбом.
Милашки.
— Я отказалась от нашей первой встречи, но теперь я просто боюсь, что ты мне нравишься. Ты не худший.
Его большая рука хватается за мою. Сжимает.
— Ты тоже не худшая, Пикс.
— Я знаю, что нравлюсь тебе, Зик. — Я застенчиво улыбаюсь.
— Очевидно, — он закатывает глаза.
Я снова дергаю его за руку, чтобы он смотрел мне в глаза.
— Нет. Я знаю, что
Мы смотрим друг на друга в тусклом свете музея, безмолвно оценивая. Он окидывает меня холодным взглядом с головы до ног, все еще держа за руку, и сквозь его губы просвечивает белая полоска идеально ровных зубов.
— Докажи это. — Он улыбается.
Я прищуриваюсь, сдерживая глупую ухмылку.
—
— Я думал, что уже сделал это. Я здесь, не так ли? Ты думаешь, меня бы затащили в гребаный Детский музей, если бы ты мне не
Целует меня один раз, прежде чем отпустить.
Это не совсем признание в любви.
Но прямо сейчас?
Этого достаточно.
Зик:
Вайолет:
Зик:
Вайолет:
Зик:
Вайолет:
Зик:
Вайолет:
Зик:
Вайолет:
Зик:
Вайолет:
Зик:
— Как ты думаешь, что думают обо мне Эллиот и Оз? — Вайолет лежит поперек моей кровати, перед ней разложены учебники и ноутбук.
— Кто знает.
Она обдумывает это, хорошенькая бровь изогнута.
— Просто Оз таращился на меня, когда мы ели на кухне. Как будто я была чудаком.
— Он действительно странный.
Вайолет закатила глаза.
— Это не то, что я имела в виду. Можно подумать, твои соседи по комнате не видели девушку на кухне. Все это было очень странно. Без обид.