Нежеланные часы

Зик: Но все равно хреново.

Вайолет: Это всего лишь слова, верно?

Зик: Нет. Это не просто слова, и мы оба это знаем, и мне жаль, что я не понимал этого до сих пор.

Вайолет: Могу я тебе кое-что сказать?

Зик: Конечно.

Вайолет: Я смотрела твой бой против Хассана сегодня на ESPN.

Зик: Ты смотрела???? Вау. Серьезно? Я печатаю так быстро, прямо сейчас, LOL

Вайолет: Да. Я погуглила и нашла трансляцию на канале.

Зик: Ну, что ты думаешь???

Вайолет: Я думаю, это потрясающе. ТЫ был великолепен. Все было невероятно. Ты такой сильный. Я в восторге от тебя.

Зик: Никто не восхищен больше, чем я от тебя, Вайолет. И нет никого сильнее. И когда я вернусь домой, и ты будешь готова, я приду к тебе. Так много дерьма, которое я хочу сказать, что делает пребывание в этом автобусе гребаным кошмаром.

Вайолет: Эй, Зик?

Зик: Да?

Вайолет: Я готова. 

Зик

Я просидел в этом проклятом автобусе четыре часа пятьдесят восемь минут, и мне ничего не оставалось, как думать. И думать.

Поэтому, когда я поднимаюсь на крыльцо Вайолет и стучу в деревянную дверь костяшками пальцев – я комок энергии, тело гудит, не только от моей сегодняшней победы, но и от моей переписки с Вайолет.

Я нервно подпрыгиваю на носках, засунув руки в карманы серых спортивных штанов. В безумном стремлении попасть сюда, я не потрудился переодеться во что-то приличное, например, джинсы или что-то еще. Спортивные штаны и толстовка, это все, что у меня есть, и я не сожалею об этом.

Дверь распахивается.

Уинни, соседка Ви по комнате, хмуро смотрит на меня через наружную дверь.

— Чем могу помочь?

Я хмурюсь в ответ, испытывая искушение закатить глаза.

— Вайолет дома?

— Почему я должна тебя впускать? — Она складывает руки на груди и оглядывает меня через стекло. — Вы похожи на убийцу.

Какого хрена?

— Что может сделать меня менее похожим на убийцу? Впусти меня. — Вздыхаю я.

Чертовски холодно.

Она задумчиво постукивает себя по подбородку. Улыбается.

— Ну, для начала можешь снять капюшон. И вынь руки из карманов, чтобы я их видела. Ты выглядишь подозрительно.

— Ты прекрасно знаешь, что я не подозрительный.

Ее приятная улыбка превращается в злобный оскал.

— Да, но я знаю, что ты будешь слушаться, потому что хочешь, чтобы я впустила тебя в дом. Я права?

Я киваю.

Вынимаю руки из карманов, протягиваю руку, сдвигаю капюшон своей толстовки вниз.

— Удовлетворена?

— Почти. — Она смотрит сквозь стекло, скрестив руки на груди. — Я просто хочу, чтобы ты знал: то, что ты считаешь себя горячей штучкой, еще не значит, что мы тебя одобряем.

Я скрещиваю руки на груди, подражая ее позе.

— Это так ты угрожаешь надрать мне задницу?

— Нет. Это так я говорю тебе... — Она вздыхает. — Это так я говорю... я надеюсь, ты знаешь, что делаешь. А? Ты хоть понимаешь, что делаешь?

— Нет. Я не имею ни малейшего гребанного понятия, что делаю.

— Хммм. — Она смотрит на меня через стекло. — По крайней мере ты честен. Хотя я не могу сказать много о твоем грязном рте. Ты должен работать над тем, чтобы не быть таким полным мудаком.

— Да, это то, о чем я наслышан.

— Чтобы ты знал, если ты причинишь ей боль…

— Ты надерешь мне задницу?

Уинни смотрит на меня, пока я не сжимаю губы и не слушаю.

— Просто, чтобы ты знал, если ты причинишь боль ей, ты причинишь боль всем нам. Мы друзья, и мы делаем это вместе.

Что это значит?

— Типа, я должен встречаться со всеми вами тремя?

Она закатывает глаза.

— О боже, нет. Я имею в виду, Вайолет, наша лучшая подруга. Если ты причинишь ей боль, мы все пострадаем. Ее боль — наша боль. Ты хочешь, чтобы мы все трое возненавидели тебя?

— Нет. — Я качаю головой.

— Хорошо, потому что мы с Мелиндой надерем тебе задницу, если ты это сделаешь.

Я так и знал, я знал это, что она собирается угрожать надрать мне задницу!

— Э-э... Итак... — я пытаюсь оглядеться в поисках Вайолет. — Можно войти?

Ее брови взлетают вверх. Подбородок вызывающе вздергивается.

— Пожалуйста, Уинни, можно мне войти?

Господи Иисусе, не могу поверить, что умоляю впустить меня в дом девушки, но отчаяние делает с парнем такое дерьмо.

— Подожди секунду. Дай мне поговорить с Вайолет. — Снова нахмурившись, Уинни захлопывает дверь перед моим носом и исчезает в доме.

Проходит минута. Потом еще одна.

Потом пять.

Потом десять, пока я не отмораживаю свои яйца.

Затем.