Нежить. Безбожная душа

Дмитрий вышел от Марины веселый думая, что он смог оградить ее от опасности. А бедная Маришка еще более погрузилась в тоску из-за его слов. Сейчас она сидела и с тревогой думала, что, наверное, все-таки прав Митя и что она совершила страшную и трагическую глупость, отправившись за помощью к этой колдунье. Но что теперь делать она решительно не знала: «Может признаться, Мити?» – думала она, но скорее отгоняла эту мысль. «А что это даст и что будет дальше? Только испорчу отношения с братом мужа и все, а мне без него еще тяжелее будет Гришу дожидаться!» – так печалясь, думала Маришка, сидя у печи. А еще эти страшные сны. Маришки очень часто снился один и тот же сон, будто она спускается вниз по цветущему саду у них на огороде, а когда ее нога ступает на луг, то вокруг сразу сгущаются сумерки и она видит впереди себя дорогу к колодцу. Вдруг перед ней появился маленький мальчик лет пяти-шести и, испуганно озираясь по сторонам и не замечая, Мариши, словно смотря сквозь нее, он направляется в сторону колодца. Сердце Маришки начинает биться сильнее; мальчик так на кого-то похож, его лицо кажется ей таким родным и знакомым. И она ничего, не говоря следует вслед за ним. Впереди них зловеще чернеют бревна колодца. Она начинает слышать какой-то шум, сначала ей кажется, что это шумит камыш и скрипят кроны оскарин на ветру, но потом шум начинает все более и более напоминать человеческий голос и вот она уже может расслышать слова:

– Иди сюда! Приди ко мне! Ты мой залог!

И мальчик идет на этот ужасающий голос и подходит к колодцу. Маришка рвется вперед, хочет бежать навстречу мальчику и остановить его, но не может, ее ноги, будто свинцовые и она еле-еле отрывает их от земли. А вокруг все словно в тумане и нет никаких сил. Мальчик подходит к колодцу и заглядывает в него. Внезапно оттуда появляются страшные темно-зеленые костлявые и неимоверно длинные руки и, схватив мальчишку тянут его в колодец. Маришки кричит и с огромным усилием преодолевая оцепенение, которое сковывает все ее тело и мешает двигаться, словно она обвита по рукам и ногам крепкой бечевкой, добирается до колодца и заглядывает вниз. А там пустота и мальчика нигде уже не видно, лишь черная, густая стена воды перед ней. И она всматривается в нее, вдруг там за этой стеной всплывает и кричит светловолосая голова мальчишки. Но она стукается об покров воды, словно об стеклянную стену. Маришка бьет по ней руками, но стена не поддается. Она словно вылита из прозрачного железа. А лицо мальчика вновь исчезает. Маришки в ужасе смотрит в колодец и вдруг оттуда появляется пристально вглядываясь в нее уже другое лицо. И это уже ни лицо мальчика. Это страшное лицо какого-то чудовищного существа и его глаза, это глаза неживого существа. Это глаза самой смерти. Это Нежить! Маришка кричит и поднимает свой взгляд к небу, а оттуда на нее уже смотрят другие глаза наполненные торжеством злорадства, она видит перед собой смеющуюся голову цыганки, потом старого цыгана. И их смех сливается в один единый гул с шумом камыша, скрипом деревьев и рычанием какого-то зверя притаившегося в колодце. И Маришка просыпается вскакивая с постели, быстро встает и трясущимися от страха руками затепливает лампаду в красном углу и долго, очень долго молится перед образами, пока на улице ни начинает светать, а петухи запевают свои приветственные гимны наступающему с востока новому Божьему дню. И тогда Маришка вся уставшая, но успокоенная молитвой добирается до кровати и урывает у уходящей ночи еще совсем небольшой кусочек сна.

Время шло своим чередом. Письма от Григория приходили не часто, два-три письма за полгода и из них мало что можно было понять, две-три дежурные фразы – все нормально, служим, воюем; да как у вас дела и все на этом. Вскоре наступила зима с ее короткими днями и бесконечно длинными ночами. Для Маришки эти ночи казались особенно длинными, ведь она коротала их чаще всего одна, а когда ложилась спать, то ее мучили кошмары; поэтому лампада у нее в хате перед образами почти никогда не затухала, разгоняя своим слабым свечением не только темноту, но и тот самый страх, который как неусыпаемый червь разъедал душу Маришки с той самой злополучной ночи, когда она отправилась в табор.