Нежная и бесстрашная

— Уверена. Ведь она адресована мне. — Дрожащими руками Бреанна развязала бечевку, развернула бумагу и открыла крышку.

Внутри оказалась маленькая коробочка, завернутая в помятый листок бумаги. Поставив коробку на стол, Бреанна развернула бумагу и с ужасом поняла, что это листок из альбома. Ее альбома! Она тотчас узнала собственный рисунок: усыпанный белым снегом двор, а на заднем плане — их дом. А вот двух женщин с зелеными глазами и рыжевато-каштановыми волосами, стоявших рядышком с искаженными от страха лицами, она не рисовала. У обеих по желтым платьям стекала ярко-красная краска, образуя на белоснежном снегу темно-красную лужицу.

— О Господи, — прошептала она.

— Это, похоже, мы с тобой, — дрогнувшим голосом проговорила Анастасия, подходя к кузине.

— Это мой рисунок. — Бреанна попыталась взять себя в руки. — По крайней мере был. Женщин я не рисовала. И кровь тоже. — Она судорожно сглотнула. — Он лежал в моей комнате, в папке, в которую я редко заглядываю. Я и не заметила, что он пропал.

— Должно быть, он взял его, когда проник в вашу комнату, — сделал вывод Хибберт. Рассмотрев рисунок, он нахмурился. — Это платье очень похоже на то, которое было на вас вчера, — проговорил он, обращаясь к Бреанне. — Лимонного цвета, с кружевом на рукавах. Значит, он его на вас видел. Стало быть, он или был среди приглашенных, или прятался где-то поблизости.

— Я сам открою меньшую коробку, — решительно заявил Уэллс. — С мисс Бреанны уже довольно.

Подойдя к столу, он взял коробку, которая была завернута в альбомный листок, поднял крышку, и лицо его выразило недоумение.

— Одеяло? — пробормотал он.

— В него что-то завернуто, — заметил подошедший Хибберт и осторожно развернул одеяло. Внутри оказалась крошечная плетеная корзиночка, а в ней младенец-пупс, лежавший с закрытыми глазами.

К корзиночке была приколота записка: «Ребенок леди Анастасии никогда не увидит белый свет. Мать и дитя умрут, и ты, моя дорогая, станешь свидетельницей их смерти. А потом я с удовольствием посмотрю, как будешь умирать ты. Это случится скоро, очень скоро. Пуля ждет тебя».

У себя за спиной Бреанна услышала, как Стаси сдавленно охнула, и тотчас же обернулась, чтобы ее успокоить.

— Дорогая, — прошептала она, схватив кузину за руки. Невыносимо больно было видеть, как Анастасия, всегда такая бесстрашная, чуть ли не трясется от ужаса. Лицо ее стало белым как простыня. Широко раскрытыми глазами смотрела она на записку, и казалось, вот-вот лишится чувств.

— Со мной все в порядке, — с трудом выдавила она, судорожно сжимая руку Бреанны.

Деймен обнял жену, и она со вздохом облегчения прижалась к нему.

— Я его к тебе не подпущу, — решительно заявил Деймен.

— Не в этом дело, — ответила Стаси, с трудом сдерживая слезы. — Когда он угрожает мне, я это могу выдержать. Но наш ребенок… — Ее голос прервался.

— Ну что ж, это вполне в его духе, — спокойно заметил Хибберт. — Но дальше этого он не пойдет. Угрозы так и останутся угрозами. Подобраться ни к вам, ни к леди Бреанне он не сможет. Постарайтесь этого не забывать.

— Деймен, я что-то плохо себя чувствую. — Анастасия положила дрожащую руку на живот. — Пойду прилягу.

— Я с тобой. — Деймен бросил на Уэллса многозначительный взгляд: мол, побеседуем позже.

Не дойдя до лестницы, Стаси остановилась и с беспокойством взглянула на Бреанну.

— А как же ты?

— Со мной все будет в порядке, — уверенно ответила Бреанна, сама не понимая, откуда взялась эта уверенность.

Глядя на машинально прижимающую руку к животу кузину, Бреанна ощутила привычное чувство вины. Умом она понимала, что это неправильно — ведь она выстрелила в наемного убийцу, чтобы спасти жизнь Стаси. Но чувство вины не исчезало: это из-за нее теперь кузина и ее будущий ребенок пребывают в опасности. И она бессильна помочь. Взгляд Бреанны скользнул по содержимому посылки, и она, вздрогнув, отвернулась.

— Пойдемте, миледи, — проговорил Хибберт и взял ее под руку. — Пойдемте пить чай, на который вы меня приглашали. Уэллс, — почти дружески обратился он к дворецкому, — присоединяйтесь к нам.

— Хорошо, — кивнул тот, и они втроем пошли в гостиную. Но едва они успели зайти туда, как из холла донесся громкий стук: кто-то барабанил во входную дверь.

— Ну что там еще? — недовольно бросил Уэллс и помчался на свой пост.

Бреанна опустилась на кушетку, изо всех сил стиснут: руки. Страшно было даже предположить, кто там может быть Послышался звук открываемой двери.

— Лорд Ройс! — донесся до нее удивленный голос Уэллса. — Вы рано вернулись. Слава тебе, Господи!

— С Бреанной все в порядке? — Голос Ройса приближался, как и звук его шагов, гулким эхом раздававшийся по холлу. — Где она?

— В гостиной. Она…

Договорить Уэллс не успел. Ройс уже входил в гостиную. Взгляд его тотчас же отыскал Бреанну, и она поразилась тому, какое вдруг почувствовала облегчение. «Слава тебе, Господи! — лихорадочно пронеслось в голове. — Благодарю тебя за то, что он вернулся».

— Он был здесь? — резко бросил Ройс, переведя взгляд с лица Бреанны, на котором застыло затравленное выражение, на суровое лицо Хибберта.