Нежная королева

"На мой взгляд, и первых трех степеней для ада достаточно", -подумал Харвей, которому Хельви перед отправкой на Мальдор прочитала полный курс ритуальной магии. Откуда она все это знала? Оставалось предположить, что от Монфора. Деми снова мучительно захотелось взглянуть на бывшего командора бывшей орденской крепости Мон Кер. Судя по должности, он-то как раз и носил степень кадеша. Значит затребованные консортом золотые шпоры и пояс еще больше должны подчеркивали его сходство с погибшим главой Мальдорских рыцарей.

-- И Вебран предал вас? -- вслух спросил Харвей.

-- Донес. -- поправил его мессир Ружеро. -- Предать можно то, к чему принадлежишь сам. А негодяй не входил в братство. Одной Розе известно, как он пронюхал, как увидел! Он был настолько глуп, что не мог отличить малых мистерий от больших, и обвинил спасшихся на Мальдоре рыцарей в возобновлении колдовства. Все произошло так стремительно, что мы не успели остановить его. Он донес сначала в королевский Совет. Но там, по настоянию ее величества, были склонны скорее замять дело, чем раздувать пожар. Тогда Вебран подался к папе... Гроза была страшной!

Губернатор провел по лицу руками.

-- Мы еще не оправились от пережитого. Нового удара люди не выдержали бы. Монфор и еще трое совершенных решили пожертвовать собой, чтоб удовлетворить святой престол.

-- Говорят, ее величество хотела помочь им? -- осторожно спросил консорт. -- Они отказались?

-- Нет. -- покачал головой мессир Ружеро. -- Кто же отказывается от жизни? Хельви все продумала до мелочей. Вместо них должны были казнить четверых грабителей-норлунгов, которые с вырванными языками сидели в подземелье со времен короля Филиппа. Вы, возможно, знаете, что после вступления на престол, наша милосердная королева запретила пытки. Думаю, это страшный опыт следствия в Мон Сидуре подействовал на нее. Словом, со стороны все выглядело так, будто на костре сгорит Монфор с товарищами. Народ требовал смерти "проклятых колдунов". Но в последний момент дело сорвалось, кто-то донес Совету. Подозрения в подготовке побега так ясно указывали на королеву... Чтобы спасти ее честь, епископ Сальвский приказал этому проклятому д' Орсини, впрочем он ведь не знал... -- командор махнул рукой.

Харвей был благодарен мессиру Ружеро за то, что тот не осуждал д' Орсини. Как видно, этот добродушный человек просто не способен плохо говорить о достойных людях.

-- Рыцари д' Орсини догнали беглецов. Как я слышал, королева была им о-о-очень благодарна. -- губы мессира Ружеро скривились. -- С тех пор орденом или вернее тем, что от него осталось, руковожу я. -- он грустно усмехнулся. -- Ведь Роже всегда оставлял меня вместо себя, когда уезжал надолго. И Хельви не пожелала отменять его последний приказ.

Лицо мессира д' Онжерона застыло. Он молчал, погрузившись в свои мысли. Молчал и консорт. От того, что все слова были сказаны, тайна прошлого не стала для него яснее. Командор глубоко вдохнул в себя успокаивающий нервы дым.

-- Она должна очень любить вас. -- вдруг произнес он. -- Очень.

Видимо, фаррадское зелье, пьянящее без вина, уже ударило ему в голову.

-- Скажите, -- попросил Харвей, придвинувшись к нему, -- только честно, -- консорт почувствовал, как его губы стали сухими. -- Они были близки?

Круглые карие глаза командора раскрылись еще шире, зрачки остановились.

-- Нет, -- мотнул он головой. -- Нет, никогда. Это невозможно для совершенного. Ему нечего делать с женщиной.

Харвей не понял смысла его слов.

-- То есть как? -- протянул он. -- Почему?

-- Потому что любовь с женщиной приносит только горе. Она продолжает цепь жизни на земле -- этой юдоли скорби -- и обрекает рожденных детей боли и страданиям. Для совершенного это не путь. Женщина требует отдавать, поэтому близость с ней не позволяет накапливать силу для преобразования мира. Она не возбуждает даже магического огня, пронизывающего позвоночный столб, который необходим для свершения мистерий... Что может дать женщина?

Деми не поверил своим ушам.

-- Но я видел на Мальдоре множество женщин! -- воскликнул он. -Большинство из ваших женаты.

-- Да, конечно. -- кивнул губернатор. -- Но все, что я говорил, относится не к нам грешным. Мы что? Третья степень не обязывает ни к абсолютной чистоте, ни к магическому огню. Но Монфор был другое дело. Трудно даже сказать, как далеко он ушел.

"Значит он отверг ее. -- подумал консорт. -- Хельви была права: мы никогда не поймем их".

-- Он очень любил ее. -- произнес командор, глядя в лицо гостя долгим остановившимся взглядом. -- И это была страшная мука, потому что оставить дорогу посвящений он тоже не мог.

Харвей потрясенно молчал. У него не получалось осмыслить сказанное. Он насмотрелся в своей жизни на братьев разных орденов: они хлестали вино, как сапожники, и лупили баб по толстым задницам не хуже портовых грузчиков. Как можно желать Хельви, знать, что она желает тебя, и не протянуть руку?