Нежная охота на ведьму

— Витюш, всем известно, что по твоей теории все мировые войны начинались с личных мотивов. И я помню о Елене Прекрасной и Троянской войне, — примирительно подняв ладонь, отозвалась Стефания. — Но, согласись, не надо путать повод с причиной! А причины существуют… разные, глубокие причины.

— Существуют. Но ты слишком ими увлекаешься. А ведь прежде надо исключить простые житейские мотивы. Я знаю, что у тебя такая стезя — копать вглубь. Все твои изыскания, написанные тобой родовые и семейные истории держат в фокусе старину. А ты попробуй порыться в верхних пластах. Не столь далеких от нас, грешных. Вот, уверяю, найдешь не меньше интересного!

Стеша хитро прищурилась:

— Что ж, начну прямо сейчас рыться в этих пластах! Ты с самого начала невзлюбил Кару. Почему?

— Без комментариев! — ухмыльнулся Виктор. — Ответь на этот вопрос сама. Ты же с упоением набиваешь шишки. Привидений собралась в ее доме искать. Вперед! Пройтись по парку тебя не вытащишь — ты сразу больна. А вот дать себя обглодать, как косточку, — это пожалуйста. Ты сама открываешь двери своим бедам.

— Слушай, неужели это все из-за эффекта Паули… то есть из-за сломанного чайника? — исподтишка прыснула Стеша.

— Я иду спать! — проигнорировал иронию Виктор. — Что и тебе советую.

«Господи, он до сих пор боится женщин, при которых ломается электрика!» — улыбалась про себя Стефания. То есть мужчинам можно — они, как Паули, могут оказаться физиками-теоретиками. Здесь закономерность налицо: при теоретике экспериментальная аппаратура дает сбой, потому что так шутит каста экспериментаторов. Но где вы видели женщин-теоретиков, сочиняющих в тиши кабинета что-то вроде законов Ферма? Значит, тут причина сбоев другая. Есть маленький процент витающих в облаках не от мира сего, не приспособленных к грубым реалиям — то есть безвредных копуш. Но прочие ходячие катастрофы — они же ведьмы! То есть синтезаторы агрессии. Практически все дурные и необъяснимые события Виктор объяснял мимолетным или настойчивым присутствием в своей жизни таких типажей. Зато людей просвещенных и дружелюбных он наделял поистине божественными полномочиями. И в этом своем несокрушимом и неожиданно детском дуализме он был одновременно и силен, и хрупок, и прекрасен, как человек эпохи Возрождения.

Но Стефания так и не выбрала свои три кита бытия. Она все сомневалась, все искала причины и стучалась в сто первую дверь после сотни неоткрытых. Поэтому на следующий день она, как и обещала, отправилась к Каре. Давненько ее не приглашали в дом на «призрака»! Когда это было в последний раз? Кажется, с Пашей, пока еще не была написана книга о нем. Пока еще он не стал глух к рискованным идеям и загорелся Стешиной задумкой про мистические особняки. Помнится, тогда он в первый и в последний раз позвал ее в свою шикарную усадьбу, но запрещал расхваливать свои владения из суеверия. А у старушки Фанни отвисала челюсть не только от замка, но от прилегающей территории «маркиза Карабаса» — пруд с рыбными недрами, лес, поляна с изящным ландшафтом… Паша спросил тогда, дескать, достоин мой дом привидений? Стефания мрачно пошутила, что Паша как хозяин этого великолепия достоин целого острова призраков — как Повелья в Венецианской лагуне. На этот остров когда-то свозили больных чумой, а в 1920-е годы полуразрушенное здание больницы перепрофилировали в психиатрическую лечебницу. Жуткое место, где над больными ставили эксперименты, а умерших хоронили в братских могилах! Местный главврач, который начал видеть призраков, в припадке безумия бросился с башни…

— И что стало с островом? — навострил уши любопытный Паша, который неровно дышал ко всему венецианскому.

— В 1968 году больница была закрыта, остров остался заброшенным. Подробностями я не интересовалась. Но власти опять взялись за реставрацию, чтобы сдавать его в аренду! Интересно, кому…

— Не переживай — найдут! Это ж крутейший проект для любителей мистического экстрима. Неужели тебе, потусторонней разведчице, никогда не хотелось там побывать?

Стеша задумалась. У нее и сейчас не было четкого ответа. Если бы ее пригласили — конечно, она бы не отказалась. Но если уж на то пошло, ей были бы интересны все итальянские призраки. Каковы они в этой благословенной витальной вкусной стране? Она на каждом шагу чувствовала там присутствие веселого и легко одаряющего Бога, покровительство апостолов Петра и Павла, благословение святого Франциска — и это было самое светлое духовное откровение в ее жизни. В этой стране рождаешься с ангелом в руках. Призраки здесь — как бы и не призраки, они так же смеются, выпивают и закусывают, как и живые, и сама смерть здесь — все-таки не совсем смерть… Что же до страшной Повельи, то при упоминании о ней Стефания не могла не обернуться к многострадальной Родине. Остров, говорите? Так у нас вся страна — такой остров. Огромный остров, населенный призраками невинно убиенных. И разве обрел бы Петербург свое устремленное к небу величие, если бы не его Ангелы — дети блокадного Ленинграда…