Нежная охота на ведьму

— Слушай, ну ты даешь! Вот так забежать на минутку, струхнуть и свалить?! Зачем тогда вообще взяла меня с собой?! Я ж твой засланный казачок! — оживилась Лика. — Ты быстро уходи огородами, а я попробую что-нибудь разнюхать. Меня-то никакая Люба не знает!

Стеша сначала испугалась, а потом вдруг подумала с теплотой: «А ведь мы недооцениваем эту дурынду…»

Глава 16 Договор с кармой

Люба Мелихова жила в двухслойном режиме. Внешне она излучала энергичную и деловитую жизнерадостность, а внутри она всегда беспокоилась. За своего старшего сына. Так было с самого его рождения. Взросление Ромы никак не повлияло на это обстоятельство. С ним и теперь надо было быть готовой к сюрпризам. Отцовские отголоски его характера. У младшего другой отец — и все иначе. А тут…

К слову сказать, лет до пятнадцати Ромка спокойно принимал отчима в роли отца, не обостряя вопрос родства. Так естественным образом сложилось, чему способствовало по преимуществу мирное течение семейной жизни. Называл он отчима без сантиментов — Коля. Ромыч мог взбунтоваться, мог даже наброситься на него с кулаками в самый разгар подростковых эскапад. Но при этом оба не держали за пазухой обид и часто дружили против мамы. Помнил ли Ромка что-нибудь из кошмаров прежней жизни, когда его кровный папенька устраивал варфоломеевские пьяные бесчинства? Какое-то время помнил. Как мать прятала его у соседей, как боялась вызывать милицию, как они скрывались у бабушки… Когда Сергей съехал в пустующую квартиру Ольшевских, Люба была уверена, что это ненадолго и ужасы вернутся. Но однажды стало понятно, что Сергея больше нет. Нет в той обозримой части мира, которую каждый из нас и мыслит своей реальностью. Сколько бы боли и страха ни приносил близкий человек — исчезая, он оставляет оглушительную пустоту…

У Любы открылась новая рана вины. А Ромка был совсем маленьким. У него, напротив, раны начали затягиваться. Во всяком случае, она так думала. И Коля ей советовал: «Не береди пацана! Когда ему надо будет — сам спросит».

И потому исчезновение Сергея… не обсуждалось. Точнее, были приняты щадящие формулировки «он начал жизнь с чистого листа», «он хочет измениться, чтобы вернуться к тебе другим человеком», «ему бесконечно стыдно за то, что он причинил тебе боль»… И главное: «Мы его ищем!»

Это было преувеличением. Разве что Кара поначалу пыталась что-то предпринять. А Любе Шалимов намекнул, что этого делать не нужно. Дескать, можем навредить — вдруг он скрывается от органов, натворил чего — и в бега… «Наберитесь терпения и ждите!»

Убедительно, если принять во внимание Сережин анамнез. Люба подумала, что в этом есть резон. Хотя… уединившись у Ольшевских, Сергей вышел из запоя и погрузился в работу. Но с чьих это слов известно? Со слов Кары. А она источник ненадежный. Ее послушать, так Шалимов — чудовище, тиран и бабник. И он якобы оговорил Сережу, обвинив его в крупной краже!

Но у Любы был совсем не вяжущийся с такими версиями опыт. После исчезновения мужа Шалимов взял ее под свое крыло. Помогал ей деньгами в трудные времена. А ведь он Сереге и не кровный родственник! Всего лишь бывший муж сестры. Это кто? Зять, что ли… И вот этот седьмой воды на киселе зять похлопотал, и Сережу взяли в архитектурно-строительное бюро, реставрировавшее усадьбу, где было издательство. Потом издательство оттуда турнули, и Шалимову, должно быть, стало не до алко-нарко-запойного братца бывшей жены… Но его семью он в беде не бросил… Какой работодатель еще на такое способен?!

Бывали дни, когда ноющая тоска по несбывшимся юным планам, связанным с Сергеем, накатывала с особенной остротой. Люба была единственным человеком, кто верил в то, что ее бывший может «сняться» со своих допингов. Но также Люба знала, что это произойдет без нее. Для этого необходим вертикальный взлет с разрывом всех привычных житейских оболочек…

В редкую минуту она пыталась верить, что такой взлет и произошел. Только почему он оказался столь необратим… «Во мне дух спившегося деда, — твердил по пьянке Сергей. — А хранит меня бабушка Алина. Она выпила его страдание. Она его отмолила».

Люба не любила пьяных слез и в родовую историю не вникала.

И вдруг, в разгар подростковых бунтов, Ромка стал живо этой историей интересоваться. И говорить с кем-то по скайпу за закрытой дверью в своей комнате. Он стал выспрашивать о таких подробностях, которые Люба либо не знала, либо пыталась забыть. Например, правда ли, что тетя Кара психически больна… И действительно ли Маринка, ее дочь, вовсе не от Шалимова?

Это было уже слишком! Люба поначалу была уверена, что воду мутит ошалелая дщерь. Марина — королева драмы. Зачем ей очернять мать и рассказывать семейный компромат? Вопрос без ответа. Очевидно, из любви к искусству. И ведь, в сущности, хорошая девка… В другой ситуации она бы защищала родительницу, как тигрица. Но это если бы той действительно требовалась защита. А когда все пристойно, то это скучно.