Сергей посмотрел на нее с насмешкой досады:
— Стефания, а я думал, вы уже сделали правильные выводы… Да знает она, знает, что я жив! Но она приняла эти правила игры. Я пропал без вести. Этим мы отработали наше семейное чувство вины. Если вы читали книгу Германа, то должны понять, о чем я. Мы больше не виноваты! Я для Кары не такая уж большая потеря. Главное, что от этого… родового триллера не пострадает следующее поколение. Такой вот переплет. Я думаю, что она в это верит. И потому даже не пыталась искать меня.
— Пыталась! Она верит, что вы вернетесь! — запротестовала Стефания, и ее мелодраматичный всхлип вновь растворился в грустной Сережиной усмешке.
— Повторяю, она не верит, а знает, что я не канул в небытие. Ко всему прочему… моя история помогает ей быть интересной для публики. Неужели вы ничего не поняли в этом спектакле?!
— Я поняла только то, что она трагически необычна и очень одинока.
— Тот, кто отрицает свою суть, сокрытую в имени, всегда одинок. Кара заболела туберкулезом — той же болезнью, что и ее маленькая предтеча Кара Гутман. Тело не лжет. Вскоре после ее выздоровления умирает наш отец, и сестрица начинает отчаянно интересоваться его архивом. В нем хранилось письмо той, первой Кары с ее подписью. И не надо мне говорить, что подкованный цепкий ум не догадается! Все ж прозрачно… Только Каре не понравилась такая правда, и она выставила родовую историю за дверь. Однако портрет Кайрос повесила в комнате дочки как оберег!
— Да, пожалуй, все так… Только — вот тот конверт с деньгами?! Это вы приезжали сюда десять лет назад и… Вы и есть тот, кого Кара принимала за призрака?!
Сергей помотал головой:
— Это все душки Ольшевские. Я не приезжал. И не грустите — все исполнилось.
Уютный автомобиль приближался к Стешиному дому.
Стефания снова чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег. Что исполнилось?! Как так Ольшевские? Те самые «итальянские счастливчики»?! Неужели это они — загадочные призраки-курьеры, дары приносящие…
И теперь ей вспомнилось, как Кара спросила: «…Ты думаешь, это был не один человек? Почему ты говоришь
Остановив машину, Сергей вдруг спросил:
— А… если не секрет, зачем вы обращались к Гутману-младшему? Лучше поезжайте в Сибирь, я там одного доктора знаю…
Стеша обомлела. Интересный поворот! «В Пензе, в Сибири, в Австралии…» В тот памятный печальный день она ткнула пальцем в небо, в почти невыполнимую миссию найти свою исцеляющую силу… Слышал бы Витя!
— Что за доктор? Так ведь… почему вы думаете… а на чем он специализируется? — заикаясь, зачастила Стеша. — И почему Сибирь?!
— Я тоже удивился, — улыбнулся Сергей. — Особенно, когда узнал об этом от французов. Хотя эти французы — потомки русских эмигрантов. Вот опять, считайте, что Герман подсобил! Этих людей я нашел, благодаря его книге…
— А как им, живущим во Франции, пришло в голову поехать лечиться в Сибирь?! — изумилась Стефания.
— Это не они, а их дальняя родственница. Но она, конечно, не в Сибирь ездила, а в Японию. Там речь шла о какой-то сложной операции, которую в Европе не делают. Кажись, даже в Швейцарии… я могу что-то путать, но не суть. В общем, ей японцы рассказали, что по той же методике лечат где-то в Сибири. Я, конечно, не запомнил город и имя врача. Запишите мой телефон, позвоните мне завтра, я вам все скажу…
— И что с той родственницей… теперь? — недоверчиво спросила Стефания.
— Нормалевич! Даже ребенка родила. Хотя ей вроде грозили какими-то страшными последствиями… В общем, тяжелая у вас, у женщин, участь, — с легкомысленным сочувствием улыбнулся Сергей. — А что до книги… я вам могу подкинуть материалец о мистике особняков немосковских. Если, конечно, вас интересует. Возьмете реванш!
Стефания растерянно закивала. Слишком много на нее информации свалилось сегодня. Как все странно, странно, и как завораживающе растревоженная стихия тайны начала складывать неподатливый пазл!
Глава 19
Южный снег