Нежная (СИ)

Раньше мне казалось, что я к этой ситуации полностью готова, потому что знала о ней и ждала её много лет, и уже давно попрощалась со всеми своими вещами, которые не могла унести на себе, но оказалось, что всё не так просто. Внутри что-то напряглось, как будто душу свело судорогой, и она никак не желала расслабляться, сгибая меня всю всё сильнее, как будто меня наматывало на веретено. Я мысленно прощалась с этими вещами, хоронила их и отпускала покоиться с миром, но в мечтах хватала их, как самое дорогое при пожаре, и убегала с ними, не важно, куда, просто отсюда.

"Надо просто не смотреть. И не думать о них."

Я с огромным усилием подняла голову, стала смотреть в потолок, пошла в ванную мыть руки, как ВэВэ сказал, от мысли о нём одновременно стало легче и в сто раз труднее, просто на контрасте. Он жил так, как я не жила никогда, как будто всё в мире ему открыто и любое его желание обязательно исполнится.

"Он так уверенно говорил: «Я выясню», как будто ни секунды не сомневался."

Я мыла руки и представляла его рядом со мной, как будто он стоит у двери, смотрит на коробки с моими вещами и серьёзно говорит: "Я выясню, кто это сделал. И почему. Одну минуту". Достаёт телефон, кому-то звонит, говорит: "Пришли мне видео из Анечкиной спальни, за сегодня. На почту, да". Смотрит на меня и улыбается: "Сейчас всё узнаем, не волнуйся. Нос вымой, а то укушу", и я такая мою нос, хотя мне очень интересно, как он будет меня кусать, но я не хочу его отвлекать. Потом ему приходит сообщение, он с серьёзным видом смотрит на экран, пока я умываюсь и вытираю руки, потом строго говорит: "Аня, это сделала твоя мама, предлагаю подать на неё в суд", и я такая в шоке: "Ты что?! Она же моя мама! Да ни за что, что же я тогда за человек буду?", а он говорит: "Нормальный человек будешь. Это порча твоего имущества, ты имеешь право злиться, а она должна за это ответить".

В этот момент я домыла руки, закончила вытирать лицо и поправлять волосы перед зеркалом, больше отвлечься было нечем, и я опять посмотрела на коробки. Узнала край своего старого рюкзака, он истёрся, но я его любила, мама давно грозилась его выкинуть, потому что с ним я как бомж.

"А без него я типа не бомж, ага, как же. Рюкзак я прятала на дне шкафа, значит, шкаф она разобрала тоже."

ВэВэ в моём воображении всё ещё ждал ответа, я мысленно сказала ему, что ничего не буду делать. Он сказал, что я тряпка, и исчез.

Я пошла на кухню, закрыла дверь, чтобы не светить в коридор, потом включила свет, открыла холодильник и заглянула в кастрюлю, которой в прошлый раз там не было, под крышкой был борщ, я поморщилась и закрыла – мама готовила его не так, как я любила, я любила бабушкин, из всего свежего, а мама добавляла очень кислую консервированную заправку, которая всё портила. Но кое-что можно спасти.

Достав несколько кусочков пальцами, я съела их и закрыла кастрюлю. Открыла следующую, там была тушёная картошка, её я любила, поэтому съела чуть больше, облизала пальцы, тоже закрыла. Хотела взять колбасу, но не решилась – мама не любила, когда колбасу трогают без неё, взяла огурец – огурцы мама не считала и всегда покупала много. Мыть не стала – если у меня заведутся глисты, то они сдохнут в следующий раз, когда мы будем всей семьёй вместе с животными пить от них таблетки, так что я ничем не рискую. Хотела взять шоколад, но его мама тоже ревностно охраняла, выдавая раз в день каждому по дольке, и чётко помня, сколько осталось. А я считала это издевательством, поэтому отказывалась – лучше вообще его не есть, чем съесть крошку, осознавая, что ты нищий и никогда не будешь есть столько, сколько тебе хочется.

"Вообще-то, буду. У меня есть своя шоколадка, купленная на свои деньги."

Я включила чайник, заварила чай из чьего-то недопитого пакетика, достала из сумки шоколадку и съела две дольки, запивая чаем и листая ленту с котиками в телефоне, выбирала самых лучших и отправляла ВэВэ, пусть в шесть утра посмеётся. Когда чай кончился, настроение уже было вполне сносное, я убрала за собой, всё вымыла и пошла спать. И в спальне меня ждал следующий сюрприз.

Моя постель была занята.

Я испытала дикое облегчение от того, что не включила свет сразу, а шла в темноте, подсвечивая себе телефоном на самой слабой яркости экрана, и поэтому не разбудила маму, спящую на моём диване. Под одеялом.

Я просто стояла с раскрытым ртом и не знала, что делать. В нашей трёхкомнатной квартире было штук сто диванов, в каждой комнате, на любой вкус, но она выбрала мой.

"Даже у собаки есть диван, который никто не трогает, кроме неё, а у меня нету."