Нежное безумие

– Папочка?

– Да, любовь всей моей жизни?

Любовь всей его жизни. Я знаю, что именно он имеет в виду – Джейми разбился бы в доску, лишь бы на лице мини-меня появилась улыбка.

– Я не могу остаться здесь, ты же понимаешь. Я не собираюсь заставлять Пенна проигрывать игру, но я не могу показаться в школе после того, как дневник покажут всем.

– Я не позволю этому случиться. Я сегодня же свяжусь с Гасом.

– Нет. – Я слышу, как Дарья вздыхает и качает головой. Она приняла решение. – Слишком поздно. Моя репутация в заднице. Если правда вылезет наружу, то люди убьют меня, узнав, что я убила шансы ШВС на победу в чемпионате, а Гас с Вией будут использовать это против меня. Кроме того… – Она делает глубокий вдох, и я знаю почему. Знаю, потому что складываю их одежду в шкаф вместе со всеми тайнами.

– Мне нужна некая дистанция между мной и Скалли.

– Это точно?

– Прости, папочка. Я знаю, что ты не хотел, чтобы это произошло. И я знаю, что подвела тебя триллионы раз. Позволяя Халку побеждать. Проявляя ревность и зависть. Не проявляя лучшую версию себя, какой я могла бы быть. Влюбившись в человека, в которого не имею права влюбляться.

– Шшш, – шепчет он ей в волосы, укачивая ее. Они качаются туда-обратно в беззвучной колыбели, объединившись в мире, частью которого я больше не являюсь.

– Ты идеальная версия себя, детка. На самом деле. Мы одинаковые – ты и я. – Он целует ее в нос, а затем смахивает слезы с глаз. – Когда я был твоего возраста, то также был потерян и смущен. У меня всегда были самые лучшие намерения, но действия не совпадали с ними. Кстати, о влюбленности не в тех людей… – Он смеется, качая головой.

Призрачная улыбка касается моих губ.

Не говори так, Джейми.

– У меня много грехов, но лицемерия среди них нет. Я влюбился в учителя в старшей школе. И знаешь что? У нас все получилось. Не позволяй людям говорить, в кого тебе влюбляться. И не думай, что если последние четыре года твоей жизни были дерьмовыми, то все следующие годы будут такими же. Я получил свой хеппи-энд – ты тоже его получишь.

Она обдумывает его слова, кусая губы.

– Мне надо сбежать.

– От проблем? Не самая лучшая идея.

– Нет, от людей, которых я ранила. Мне предстоит исцеление. Мне нужно начать заново, нужна возможность обрести новую себя. Быть той, кем я могу быть, папочка.

Он не говорит ничего и все одновременно. Его глаза говорят сами за себя. Новое начало. Он никогда не откажет ей. Даже если это означает, что она покинет нас.

Я хочу ударить его. Заорать на него. Обнять его за то, что он держит психическое состояние нашей дочери на плаву все время, пока я не могу. Они обнимают друг друга до хруста в костях. Лучшие годы взросления Дарьи прошли без меня.

Это мое наказание за ошибки. Это та цена, которую я вынуждена заплатить.

– Как думаешь, Мел отпустит меня в следующем семестре? – Она отстраняется от него и внимательно смотрит.

Мел. Ох, как же я ненавижу свое имя на ее губах. Я мама – хотелось мне закричать.

Джейми берет ее за щеки и целует в лоб.

– Я думаю, что она любит тебя слишком сильно, чтобы отказать в чем-то, даже в разбитии ее сердца.

Мои пальцы дрожат вокруг руля, когда я подъезжаю к дому Гейба Причарда.

Пятнадцать лет назад, после того, как немного улеглись слухи вокруг меня и Джейми и я вернулась в Тодос-Сантос, то решила всячески помогать школе Всех Святых. Мне нужно было наладить связь с учителями, очистить репутацию ради детей. Я сразу поняла, что если я хочу остаться в этом городе, то мне нужно доказать, что я не ненормальная совратительница малолеток.

Связи. Мне потребовался всего один телефонный звонок, чтобы выяснить, где живет этот ублюдок.

Я нахожусь не в том положении для конфронтации, но не сомневаюсь, что справлюсь, так как это нужно не мне. Это ради дочери. Ни Джейми, ни дети не знают, куда я пошла. Я просто заказала пиццу и выбежала за дверь без объяснения причин, оставляя после себя только след от шин. Дарья была наверху, не замечая нервного срыва матери всего в нескольких метрах от нее. Я рада, что она не была свидетелем моего разрушения в тот худший момент в моей жизни, когда узнала, что с ней сделали. Последнее, что я хочу, чтобы она чувствовала стыд и унижение из-за этого.

Я заглушила двигатель перед домом в стиле Тюдоров на окраине Тодос-Сантоса и щелкнула костяшками пальцев, пытаясь успокоить дыхание.

Не убей этого ублюдка. Твои дети нуждаются в тебе, и ты никак не сможешь помочь им из тюрьмы.

Проще сказать, чем сделать. Когда я хлопаю водительской дверью и мчусь ко входу, то понимаю, что не смогу усмирить ярость.

Ты трогал мою дочь.

Забыла добавить: хоть я и говорю детям сохранять чистые помыслы – я проклинаю его – сильно.