Нежное безумие

Делаю шаг в его сторону и сжимаю пальцы вокруг глотки. Я готов задушить его прямо сейчас и даже не пожалею об этом завтра утром. Эта мысль пугает меня своей реальностью. Я был в ярости, когда узнал, что он мутит с моей сестрой, но хотя и очевидно, что Дарья и Виа разрывают меня на две части – кусок Дарьи явно крупнее. Я переживаю за нее больше.

– Если все это станет известно…

Гас пытается безуспешно сглотнуть, издавая звук, похожий или на хихиканье, или на рвоту. Моя рука вокруг его мясистой шеи становится тверже, я уже вижу синие вены сквозь его кожу. Его глаза становятся красными, кровь вскипает в венах.

– Что, ты думаешь, произойдет, если ты меня прикончишь, Скалли? Кое-кто, кому я доверил хранение дневника, распечатает его за меня и раздаст всем, кто захочет прочесть его. И поверь мне – люди будут в очередь выстраиваться за грязными тайнами твоей девушки.

– Что ты хочешь? – Слюна вылетает из моего рта. Я проиграл. Я теряю ее. Воздух начинает пульсировать, мир – живое существо, которое покачивается, пытаясь сбить меня с толку.

– Проиграй игру, бро. Я сказал ей, что единственный способ вернуть дневник без последствий – позволить нам выиграть. Все знают, что тебе и так делали предложения большие шишки. Просто сделай шаг в сторону и поделись куском пирога.

– У меня еще есть остальные члены команды. Они тоже заслуживают этот кусок! – кричу я.

Не все еще получили предложение о стипендии. Кэннон не получил. Камило тоже не получал конкретного предложения. И Нельсон. Сливая игру – я сливаю свое будущее.

Не говоря уже о тренере Хиггинсе.

Не говоря о моих моральных устоях.

– Они не постоят за тебя, так что я не вижу тебе смысла стоять за них. – Гас бьет меня в грудь, и я осознаю, что до сих пор держу его за горло. Красные отметины на шее завтра уже будут фиолетовыми.

– Не говори со мной загадками. Если тебе есть что сказать – скажи.

Он поднимает блокнот и трижды щелкает зажимом на нем. Я слышу, как собираются люди на трибунах, и вот уже менее чем через минуту я стою перед всей футбольной командой, но без Найта Коула. Его банда здесь, стоят сложа руки, грудь напряжена, они готовы отстаивать точку зрения Гаса.

– Проиграй игру. – Гас вздергивает подбородок. – Спаси свою принцессу. Она сделала бы то же самое ради тебя.

Я пялюсь на него сквозь пелену ярости, которая ослепила меня.

Я смотрю прямо в его лицо и усмехаюсь.

– Запомни мои слова, Бауэр. Я трахну тебя так сильно, что ни один колледж не захочет и на километр приближаться к тебе.

Виа украла дневник Дарьи.

Виа все еще стучит Гасу.

Виа, скорее всего, рассказала ему, где я живу.

По пути домой пытаюсь изо всех сил взять себя в руки и не попасть в автокатастрофу со смертельным исходом. Пытаюсь понять, почему Гас не втянул сестру в этот грязный шантаж, хотя она вручила ему все на блюдечке.

Гас защищает Вию.

Вия защищает Гаса.

Никто не защищает Дарью.

Я ураганом врываюсь в особняк Фоллоуилов, не замечая их удивленных лиц. Единственное, что я вижу, – голову сестры над домашней работой за кухонной стойкой. Я хватаю ее за платье и тащу во внутренний двор. Бейли поднимает голову от ее домашней работы и начинает защищать еще до того, как посмотрела мне в лицо.

– Пенн, что ты…?

– Заткнись.

Удивительно, но она заткнулась. Может, посмотрела мне в лицо, и этого было достаточно, чтобы понять, что я закрою ее в уборной, если она не подчинится.

– О боже! Ты сошел с ума! Что ты делаешь? Отпусти! – Виа разрывается между визгом и мольбой. – Пенн! Подожди! Я могу все объяснить.

– Можешь, но с меня хватит выслушивания этого дерьма, – монотонно говорю я.

Моя близняшка каркает как ворона, когда я тащу ее за воротник платья и бросаю на дно бассейна. Наблюдаю, как она спотыкается о край и тонет, как кирпич, а потом выныривает. Она стряхивает воду, а волосы облипают вокруг лица. Я стою на краю и смотрю на нее в ожидании чего-то другого, кроме презрения и ощущения того, что я ничего не чувствую.

– Да что тобой такое? – Она ударяет кулаком по воде и визжит.

Я вскидываю голову и хохочу.

– Мы начали ругаться матом? Тебе понадобилось слишком много времени, чтобы снять свою дешевую маску, Сильвиа, но теперь, я скажу тебе кое-что. Я вижу твое настоящее лицо – и оно достаточно уродливо.

Она вытирает лицо и плывет к лестнице.

– Я уже Сильвиа?

– Радуйся, что ты хоть что-то. Я говорил тебе не трогать ее. Мы заключили договор – клятву на крови.

В тот день, когда я сказал Дарье поискать себе член где-нибудь в другом месте, я входил в домик у бассейна Воуна, думая, что спасаю ее, временно разбивая ей сердце. Каким же я был самодовольным придурком, мне и в голову не приходило, что я разбил и свое.

Я не могу есть, спать. У меня и в мыслях нет того, чтобы присунуть член кому-то другому, не говоря даже о группе поддержки и поклонницах. Я не могу сделать и вздоха без помыслов о девушке через коридор. Я функционирую исключительно ради того, чтобы доказать, что просто могу. Я даже не могу смотреть в глаза сестры без навязчивого желания поставить под ними фингалы.