Нежность августовской ночи

– В том-то и закавыка, что клуб должен находиться именно в центре! – воскликнул Толик. – В пределах Садового кольца… Потому что кто захочет поехать на окраину? И потом, район – Солнечный остров… сюда однозначно народ повалит! Тут скоро все устроят, красоту наведут… Будет удобный подъезд. Сейчас, конечно, не ахти…

– Это точно! – горячо согласилась Евгения. – Я на катере добиралась, когда центр перекрыли. Но в городе, в центре – пробки. Ты это продумал?

– В том-то и дело, что в клуб ходят вечером, когда пробок уже нет! И потом, мои клиенты – небогатая молодежь, у большинства нет машин. Метро тут не близко, но если пешочком, да по красивым местам… А летом на остров можно еще и на катере добраться. Такая прогулка в удовольствие. Женечка, я все продумал, и мой план – гениален! У него нет недостатков во-о-обще!

Официантка принесла заказ.

– Спасибо… Так вот, все дело в моей маме. Она не дает денег! – со злостью произнес бывший муж.

– А почему? – удивилась Евгения, и вполне искренне удивилась. – Если дело выгодное, если все продумано, как ты говоришь…

Толик вздохнул:

– Понимаешь, Женька… закавыка лишь в одном. Если и можно открыть клуб, то лишь на строго определенном месте, остальные площади уже распланированы под разные объекты. На острове есть один свободный пока дом – как раз под клуб. Тот старинный особняк – да ты его видела, по соседству он с моим офисом… вот именно этот дом я и хочу под клуб приспособить… Но особняк надо реконструировать. В этом и заключается проблема.

– И что? В чем проблема? Реконструируй, если надо! – воскликнула Евгения.

Но бывший муж не успел ответить.

– Здравствуйте… – К их столику подошел Ластик.

– Ластик, привет! – обрадовалась Евгения. – Сто лет тебя не видела! Ты как? Работаешь?

– Хорошо. – Ластик, как всегда, сутулился и краснел. Сел на краешек стула и, не глядя Евгении в глаза, сказал: – Я работаю, да.

– Все там же? На своем заводе? Толик, ты его не взял к себе? – удивилась Евгения. – Почему?

Толик закряхтел.

– Впрочем, неважно… – тут же остановила себя Евгения. – Ты знаешь, Ластик, Толик мне сейчас рассказывал о своей идее насчет клуба! Очень интересно. Правда, я так и не поняла, почему здание нельзя реконструировать.

– Вот именно – его нужно реконструировать. И – только реконструировать, – недовольно произнес бывший муж.

– Так в чем дело? – окончательно запуталась Евгения.

– Это слишком дорого. Денег на реконструкцию именно под клуб, а не под торговый центр или там офис – не дают, – ответил Ластик, глядя себе под ноги. – Отстроить все заново – дешевле. Только вот особняк – под охраной. Памятник архитектуры. Его нельзя сносить. Замкнутый круг. Идеальный вариант – если дом возьмет и сам рухнет…

– Ластик, можно тебя на минутку? – отозвал друга в сторону Толик. Они переговорили о чем-то, потом вернулись к столу.

– Так что же делать? – удивленно переспросила Евгения. – Получается безвыходное положение…

– Все-таки будем реконструировать, – мягко произнес Толик.

– Конечно! – обрадовалась Евгения. – Такой чудесный дом! И неважно, что дорого восстанавливать… Ты же сказал, Толик, что все окупится?

– Мама считает, что, если вкладываться в реконструкцию, – не окупится. Поэтому не дает денег. Хочет продать здание тому, у кого есть средства на реконструкцию… – сквозь зубы проговорил Толик. – Уверяет, будто у холдинга нет лишних денег. Сложности ее пугают. Но это ерунда. Я ее уговорю!

– А еще там сложная геологическая ситуация, – добавил Ластик, разглядывая свои руки. – Мы, собственно, это и хотели обсудить сегодня с Толькой…

– Обсуждайте, конечно, не буду вам мешать! – Евгения демонстративно занялась салатом из водорослей.

Ластик помялся, откровенно смущаясь ее присутствием, потом начал рассказывать Толику об инженерных коммуникациях, электромощностях и тех проблемах, которые связаны с близостью двух рек – ведь Солнечный остров располагался между водными потоками. Дом, планируемый под клуб, стоял в очень неудобном месте…

Евгении эти подробности были уже неинтересны – в инженерном деле она не разбиралась. Суть она поняла. Толику нужны средства на реконструкцию здания, а Вера Артамоновна деньги давать отказалась.

«Зачем ему этот клуб? – размышляла Евгения, разгребая водоросли у себя на тарелке. – Хочет осчастливить тысячи одиноких сердец? Но проблема одиночества не решится походом в клуб… Это глупо! Работать надо. Учиться. Творить! Если человек неприкаян, не умеет общаться с другими людьми, то никакой клуб ему не поможет. А, я знаю, в чем дело! – пришла ей в голову новая мысль. – Толик хочет осчастливить людей. Хочет, чтобы его любили и были ему благодарны! Если б он жаждал денег заработать, он придумал бы что-нибудь полегче… Но клуб одиноких сердец – это очень симптоматично. Потому что он сам – одинокое сердце. Причем Толик одинок из-за того, что других людей не воспринимает. Они ему неинтересны. Он не может, не умеет любить, а хочет лишь одного – чтобы любили его… Господи, но это глупо – в тридцать лет все еще страдать какими-то подростковыми комплексами!»