Нежность и ненависть

– Не оставлю, – говорю я, улыбаясь. – Я здесь. – На душе становится так тепло, что мои глаза грозятся загореться и снова предать меня, но я вдыхаю и выдыхаю, чтобы подавить нахлынувшие эмоции. – Когда ты проснешься новеньким блестящим представителем первого поколения, давай поговорим о нашей совместной жизни. – Это смелые слова, знаю, но… я говорю это искренне. Я хочу этого. Все это… эти странные, беспрецедентные обстоятельства говорят мне, что пора навсегда расстаться с Реном и чистой кровью.

Наконец, выражение лица Джэ смягчается, и что-то похожее на умиротворение омывает его взгляд. Он улыбается, его глаза закрываются.

– Совместной… жизни?

– Да. – Наклонившись, я нежно целую его в кончик носа, затем в щеку и вверх по виску. Когда я заканчиваю, он крепко спит. Спокойный и неподвижный.

Я сижу прямо, наблюдая за ним. Мой спящий принц, прекрасный в лучах позднего осеннего солнца. Харука проходит вперед, чтобы встать рядом со мной. Он спокойно смотрит на Джэ, когда я спрашиваю:

– Должен ли он был подчиняться? Ты в этом уверен?

Харука пожимает плечами.

– По большей части.

– Вау.

– Разве он сейчас не спокойнее, чем минуту назад? – Рассуждает Харука. – Независимо от результата, это явно лучше, чем его страдания.

– Может, мне стоило покормить его в последний раз?

– Можешь попробовать сейчас?

Поднеся руку ко рту, я выпускаю клыки и кусаю. Когда я осторожно оттягиваю подбородок Джэ свободным большим пальцем и подношу рану к его рту, то чувствую, что его язык прижимается к моей коже, и он инстинктивно сосет кровь. Удивительно.

– Почему ты решил, что Джэ будет представителем первого поколения, когда он полностью пробудится? – спрашивает Харука.

– Это наиболее вероятно, разве нет? – Тихо говорю я, глядя вниз на довольное, спящее лицо Джэ. – Даже если его мать была полностью подавленным вампиром, отец Джэ был человеком. Он не может быть выше по рангу. Я думаю, что первое поколение – это лучший вариант развития событий, но все же втайне надеюсь, что он будет высшего ранга, ведь его кровь мне так приятна на вкус. Может быть, мы будем равны?

– Хм. – Харука разворачивается и идет к двери. Я собираюсь спросить, с чем он не согласен, но он меня опережает. – Сидни приготовил обед. Когда ты закончишь, может быть поедим и дадим Джэ отдохнуть?

Я чувствую, как ранки на моей ладони затягиваются, поэтому подношу руку ко рту и слизываю остатки крови дочиста. Джэ крепко спит.

– Да. Как думаешь, долго он будет спать?

– Я не знаю. Время покажет.

Глава 35 Джуничи

– Должен ли я вернуться? – Я никогда не считал себя трусом. Но черт… может быть, так оно и есть? – Могу я просто позвонить? Написать «пошел ты» на каком-нибудь красивом печатном бланке и отправить по почте?

– Нет, ты должен сделать это лично, Джун, – говорит Асао, рассеянно крутя свой пивной бокал на деревянном столе. – Не говори «пошел ты». Отправь просьбу напрямую родителям Рена, чтобы они участвовали во встрече. Избегай разговоров с ним наедине, так как это, похоже, не работает. Харука или Нино тоже должны будут пойти с тобой, так как ты под их властью, а твоего отца больше нет.

– Твою мать. – Я вздыхаю, прислонившись затылком к стене кабинки. Я должен был сделать это давным-давно.

– Он все еще пишет тебе? – спрашивает Асао, поднося пиво к губам.

– Каждый чертов день.

Сегодня понедельник. Прошла неделя с тех пор, как я в последний раз видел Рена. Пять дней с тех пор, как Джэ заснул. Он и в настоящий момент спит в доме Харуки. Я прихожу к Джэ каждый день, и сейчас я неподалеку – в баре в историческом районе в паре кварталов от поместья. Джэ безжизненный и холодный. Его дыхание такое слабое, что мне приходится наклоняться и прикладываться ухом к его рту, чтобы почувствовать едва уловимое тепло. Я делаю это каждый раз, когда захожу в комнату. Моя новая привычка. Меня это беспокоит, потому что он буквально кажется мертвым, но Харуку это не тревожит, так что я сохраняю спокойствие.

Рен обычно не пишет мне так часто. Если я дома, он, как правило, пишет раз в семь дней. Он знает, что к тому времени я, вероятно, на последнем издыхании, и считает, что должен напоминать мне, что нужно покормиться, как будто я этого, черт возьми, не знаю. Но все равно всегда откладываю это еще на два или три дня, если хватает терпения. Просто назло ему.

Если я путешествую по Европе, он меня вообще не беспокоит, потому что знает, что я питаюсь от какого-нибудь вампира первого поколения или кого-нибудь еще. Я не в лучшей форме, когда это делаю. По моим представлениям так ощущается тяжелый случай сезонной аллергии. Я чувствую себя дерьмово и рассеянно, но могу справиться с этим. К тому же, Рен будет рядом, чтобы вернуть меня в оптимальное состояние, когда я вернусь домой.