Нежность по принуждению

— Очень приятно, — моя девочка даже не смеет долго смотреть на всех этих холеных толстосумов, которых словно вырезали из глянцевого журнала и вставили в реальную жизнь. — Меня зовут Арина.

Отец чуть заметно кивает и делает глоток коньяка — он не может въехать, зачем я притащил в семейное гнездо девочку с улицы. Вероятно, думает, что это всего лишь безумный перформанс в стиле Кира.

— Очень приятно, — Стася сияет белоснежной улыбкой, пытаясь хотя бы казаться дружелюбной.

— Рад знакомству, — безэмоционально бросает Мирон и, не удержавшись тоже кладет ладонь на бедро их общей Сабмиссив.

— Приятно, приятно, — Кирилл расплывается в гаденькой улыбочке, вскакивает на ноги и подлетает к Арине. Галантно подхватывает ее руку, подносит к губам и, чмокнув ее, со смешком спрашивает: — Так кто ты нашему Руслану Максимовичу?

— Она моя девушка, — заявляю я, не дав Арине даже моргнуть в очередной раз.

Мои слова выбили ее из реальности. Моя крошка забыла обо всех. Забыла, что стоит посреди столовой, забитой пошлым антиквариатом. Да и я тоже не вижу ничего, кроме ее глаз. Мы вместе. Против всех и всего. И уже неважно, сколько это продлится.

— Ты совсем рехнулся, Руслан? — орет отец, ударив тяжелым бокалом о столешницу. — Что за цирк ты здесь устраиваешь? У тебя свадьба с Кристиной через месяц, а ты притащил какую-то малолетку!

— Вуху, — присвистывает Кирилл, громко аплодируя нам. — Ну ты, дядя Руслан, даешь. Я думал, ты консервативен до зубной боли. А ты вон как! Сабочку на смотрины притащил. Уважуха. Ну ты мужик, — воодушевленно хлопает меня по плечу.

— Прекрати уже, — Мирон холодно осаживает того, с кем делит одну девчонку. — Не веди себя как чертов клоун.

— Не будет никакой свадьбы, — отрезаю я, видя, как седые брови отца круто выгибаются, а глаза наливаются кровью.

— Я ж тебя прибью, стервец, — ревет он, забыв о своей степенности, хорошем воспитании и манерах. — Я и так закрывал глаза на все твои делишки, жопу твою прикрывал, а ты совсем обнаглел. Привел сюда малолетку. Оскорбил дочь моих лучших друзей, которая тебя терпела все это время!

Он бушует, а я в эпицентре всего этого безумия обретаю внутренний баланс. Отец долбит кулаками о стол, что-то орет, брызжа слюной. Стася бросается к Арине, берет её за руку и, вероятно, говорит нечто успокоительное. Кир ржет как конь и подначивает деда, чтобы того удар хватил, а Мирон просто наблюдает за всем этим безобразием со стороны.

Поворачиваюсь к Арине лицом и вновь заглядываю ей в глаза. Там мое спокойствие. Мой смысл. Огонь, который будет наполнять меня все годы, которые нас ждут.

Вытаскиваю из кармана коробочку от «Картье» и резко открываю плавную откидывающуюся крышку. На светлом атласе кольцо из белого золота с розовым бриллиантом огранки «Ашер». Я не из тех, кто станет припадать на одно колено, и потому просто спрашиваю:

— Арина, ты выйдешь за меня?

Мой голос настолько громкий, а предложение — настолько шокирующее, что даже отец унимает поток сквернословия.

Все, и даже Кир, притихли и смотрят на нас. Отец так осатанел, что впал в своего рода ступор. Обычно он спокоен так, словно в этой жизни его уже ничем не удивить, что, впрочем, недалеко от истины. Иногда он все же начинает орать, как тогда, когда я неудачно съехал с горы в Альпах и сломал ногу в двух местах. Но таким притихшим и сбитым с толку я видел отца лишь однажды: на похоронах Али.

Арина смотрит то на кольцо, то на меня. Может показаться, что она просто раздумывает, нужно ли ей то, что потянет за собой эта ювелирная роскошь, но на самом деле моя крошка просто не может осознать, что это вообще происходит.

— Я согласна, — чуть слышно выдыхает Арина, и я нанизываю на ее хрупкий пальчик тяжелое, громоздкое кольцо.

Я подношу ее руку к губам и целую благоговейно. Вот и все. Точка невозврата пройдена. Впереди скромная церемония без всех и солнечная Тоскана, где моя девочка будет скрыта от чужих глаз.

— Поздравляю вас, — натянуто улыбается Стася, изо всех сил стараясь показать, что мы хоть сколько-нибудь нормальные.

— Дядя Руслан, я твой фанат, — Кир подскакивает ко мне и вкладывает в ладонь стакан, который почти до краев наполнен виски. — Вот это да! Послать всех и жениться на… — Я смиряю его злым взглядом, чтобы не болтал лишнего. — Я хотел сказать жениться на прекрасной юной нимфе.

Я опустошаю бокал почти одним глотком, но это без толку — в этот вечер алкоголь совсем не пьянит.

— Что же ты творишь, Руслан? — устало проговаривает отец и плюхается на стул, словно он кукла на ватных ногах. — Сейчас тебе кажется, что ты счастлив, но пройдет полгода, и ты очень пожалеешь о своем решении.

— Мне не кажется. Я счастлив. Арина — моя невеста и мать твоих будущих внуков, — говорю я твердо и так громко, что мой голос наполняет каждую позолоченную трещину этого мертвого дома. — Другой не будет. Если ты не принимаешь мой выбор, то мы просто выйдем сейчас в эту дверь, и у тебя станет на одного сына меньше.