Нежные юноши (сборник)

– В следующем году собираюсь взять отпуск на год – женюсь, пожалуй… Слышала об Ирен Риккер?

– Еще бы! Она – моя самая любимая актриса!

– Мы помолвлены.

– Ого!

Когда спустя некоторое время они вышли на Таймс-сквер, он беспечным тоном спросил:

– Что собираешься делать?

– Ну… Попытаюсь найти работу.

– Я имею в виду, сегодня?

– Ну, так… Ничего.

– Хочешь, пойдем ко мне в гости – у меня квартира на 46-й улице? Выпьем по чашечке кофе?

Их взгляды встретились, и Эмми Пинкард решила, что в случае чего сможет за себя постоять.

Квартира была однокомнатная, большая и светлая, с десятифунтовым диваном; после того как она выпила кофе, а он – виски с содовой, его рука оказалась у нее на плече.

– Зачем мне вас целовать? – спросила она. – Я вас едва знаю, и кроме того, вы же помолвлены с другой женщиной!

– Да ну! Ей все равно!

– Нет, не может быть!

– Хорошая девочка.

– Уж по крайней мере, не дура!

– Ну и ладно, продолжай быть хорошей девочкой.

Она встала, но задержалась на мгновение – вся такая свежая и прохладная, и вовсе не расстроенная.

– Полагаю, что теперь мне можно не надеяться получить у вас работу? – вежливо спросила она.

Он уже думал о другом: об интервью и о репетиции, – но тут его взгляд вновь упал на спущенные петли у нее на чулках. Он позвонил:

– Джо, это «Нахал». А, так ты не знал, что мне известно, как вы меня прозвали? Да ладно, все в порядке. Слушай, вы уже подобрали трех девчонок для сцены на вечеринке? Ну, так вот, слушай: оставь там одну роль, есть у меня одна южаночка, я ее к тебе сегодня пришлю.

Он бросил на нее самодовольный взгляд, говоривший о том, какой же он хороший парень!

– Ну, даже не знаю, как мне вас благодарить… Вас и мистера Роджерса! – дерзко добавила она. – Прощайте, мистер Макчесни!

Сказать что-нибудь в ответ он счел ниже своего достоинства.

II

Он очень часто забегал на репетиции и просто стоял с умным лицом и наблюдал, словно читая мысли; но на самом деле он пребывал в полнейшем неведении насчет собственного везения, ничего не замечал и совсем ни о чем не задумывался. Выходные он проводил в основном на Лонг-Айленде, в светских компаниях, где его принимали «на ура». Когда Бранкузи говорил ему, что он – «ну прямо светский лев», он отвечал: «Ну и что? Разве я не учился в Гарварде? А ты, небось, думал, что я, как и ты, вырос в тележке с яблоками на Гранд-стрит?» Его новые друзья любили его за привлекательную внешность, доброту, а также за его успех.

Помолвка с Ирен Риккер вносила в его жизнь значительный диссонанс; они устали друг от друга, но были не в силах положить этому конец. Подобно тому как двое юных отпрысков самых богатых семей в городе связаны друг с другом самим фактом своего существования, Билл Макчесни и Ирен Риккер, скользя бок о бок на гребне волны успеха, не могли отказать друг другу в том, что выглядело приятным и достойным такого успеха последствием. Несмотря на все это, они устраивали все более исступленные и сложные ссоры, так что конец отношений был уже не за горами. И он материализовался в виде некоего Френка Луэлена – высокого красавца актера, игравшего в паре с Ирен. Сразу же оценив ситуацию, Билл стал относиться к ней с горьким юмором; на второй неделе репетиций в воздухе стало витать напряжение.

А между тем Эмми Пинкард теперь могла позволить себе покупать и печенье, и молоко, а на ужин ее всегда приглашал друг – и она была просто счастлива. Друг, Истон Хьюз, родом из Делани, учился в Колумбийском университете на дантиста. Иногда он приводил с собой других будущих дантистов, так что Эмми всегда была сыта, расплачиваясь, если можно так выразиться, лишь парой ни к чему не обязывающих поцелуев в такси. Однажды у служебного входа она познакомила Истона и Билла Макчесни, и с тех пор фундаментом их с Биллом отношений стала его шутливая ревность.

– Я вижу, этот зубодер опять меня обскакал! Ну, что ж… Прими хотя бы совет: не давай ему тебя охмурять веселящим газом!

Они нечасто встречались, но всегда внимательно присматривались друг к другу. Билл смотрел на нее так: сначала – ничего не выражающим взглядом, будто видит ее впервые в жизни; мгновение спустя – будто неожиданно вспомнив, кто она такая, и тут же начинал ее подкалывать. А когда на него смотрела она, ей всегда приходило на ум многое: солнечный день, толпы народа на улицах, и все куда-то спешат; у тротуара стоит прекрасный новенький лимузин; к нему подходит пара, оба – в модной одежде; они садятся в машину и куда-то уезжают – в какой-то город, похожий на Нью-Йорк, но много дальше и веселее. Она не раз жалела, что не поцеловала его тогда, но столько же раз хвалила себя за то, что не сделала этого; шли недели, и он, как и все остальные, уже не казался столь романтичным, все больше сливаясь с рутиной рождавшейся в муке постановки.