Нежный бар. История взросления, преодоления и любви

Все, чему парни учили меня тем летом, относилось в целом к сфере уверенности в себе. Они учили меня, как важна эта уверенность. В ней – главный секрет. И ее одной уже достаточно. Со временем я сам в этом убедился.

Помимо таких уроков парни еще давали мне задания. Например, отправляли в бар Гилго за выпивкой и сигаретами или просили почитать вслух колонку Джимми Бреслина, либо засылали эмиссаром к одеялу, на котором загорала компания симпатичных девиц. Я наслаждался этими поручениями, видя в них демонстрацию доверия к себе, и без промедления кидался их выполнять. Когда парни на Гилго играли в покер и ветер им мешал, мне полагалось придерживать карты и ставки на одеяле. Это была работа для осьминога, но я справлялся, и однажды, когда карта все-таки улетела, я бросился за ней. До сих пор помню горделивое выражение их лиц, когда я догнал бубнового валета у кромки прибоя и поймал его, прежде чем он упадет в воду.

Глава 13. Пат

Проснувшись, я понял, что, несмотря на июль, день выдался пасмурным. Никакого пляжа. Я прилег на двухсотлетнем диване и раскрыл «Микробиографии». Однако дядя Чарли скомандовал мне одеваться.

– Гилго? – спросил я.

– Ответ неверный. «Метс», «Филлис». Сдвоенный матч.

Меня повысили.

Как будто сам факт, что меня взяли на стадион «Шиа», был недостаточно удивителен, дядя Чарли сказал, что я могу надеть одну из его бейсболок. Я выбрал клетчатую, с ярко-зелеными цифрами, и стал крутиться перед зеркалом, поправляя козырек, пока дядя Чарли не сказал поторапливаться.

Сначала мы заехали за Джоуи Ди. Он сделал мне комплимент по поводу нового «шапо». Потом к нам присоединился громила по имени Томми. Он был огромный, как Джоуи Ди, и хотя в целом не походил на Маппета, черты его лица отличались тем же случайным и непостоянным характером: лицо, более мясистое, чем у Джоуи Ди, и более подвижное, сползало, вслед за губами, вниз, стоило ему только нахмурить брови, а он делал это постоянно, и тут же нос, рот, глаза и щеки устремлялись к подбородку, словно их утягивало в водосток. Томми тоже отметил мою бейсболку, а потом, нахмурившись, сказал, что и на нем «новая шляпа». Потому что он на новой работе, объяснил он.

– Томми получил работу на стадионе «Шиа», – объяснил дядя Чарли, посмотрев на меня в зеркало заднего вида.

– Начальником охраны. Управляет всей командой. Поэтому мы и едем – Томми нас проведет бесплатно.

Мы остановились у гастрономической лавочки угоститься чаем со льдом и купить сигарет. Потом, вместо того, чтобы выехать на шоссе, вернулись к «Диккенсу».

– Кто еще едет? – спросил я, когда мы уселись на стулья в баре.

Дядя Чарли отвел глаза.

– Пат, – последовал ответ.

– Кто он? – спросил я.

– Она, – поправил меня дядя Чарли.

– Пат – девушка твоего дяди, – шепнул Томми мне на ухо.

Мы сидели у барной стойки и ждали эту самую Пат. Мне не нравилось, что в нашей компании будет девушка, и еще больше не нравилось, что она опаздывает. Наконец она влетела в двери, словно порыв ветра занес ее внутрь. У нее были волосы цвета скотча, ярко-зеленые глаза и веснушки, напоминавшие крошечные мокрые листочки, прилипшие к переносице. Она была тощая, как дядя Чарли – такой же фламинго, только чуть более нервный.

– Привет, парни! – воскликнула она, шлепнув сумочку на стойку.

– Привет, Пат!

– Простите, я опоздала. Пробки – просто ужас.

Она прикурила сигарету и окинула меня взглядом с головы до пят.

– Ты, наверное, Джей Ар?

– Да, мэм.

Я спрыгнул с табурета, сдернул бейсболку с головы и пожал ей руку.

– Ну ничего себе! Настоящий джентльмен. И что ты делаешь с этими недотепами?

Она сказала, ей бы очень хотелось, чтобы у ее сына, моего ровесника, были манеры, как у меня.

– Мама наверняка души в тебе не чает.

За десять секунд ей удалось отыскать кратчайший путь к моему сердцу.

Места на стадионе нам достались в трех рядах от домашней базы. Дядя Чарли и остальные парни развалились на сиденьях, вытянув ноги, и перезнакомились со всеми соседями. Дядя Чарли сказал, что если мне надо отойти в туалет, это не проблема, «только запомни, где мы сидим, и не задерживайся слишком долго». Он заметил на трибуне разносчика с пивом и замахал ему рукой.

– Запомни наши места, – сказал он разносчику, – и не отлучайся далеко.

– За кого ты сегодня? – спросил Джоуи Ди у дяди Чарли.

– Да я весь в раздрае! Голова говорит – «Метс», а банковский счет – «Филадельфия», с братской любовью. Кого бы ты выбрал, Джей Ар?

– Хм. «Метс»?

Дядя Чарли надул губы и ухмыльнулся, словно я изрек нечто весьма мудрое. Потом пошел к телефонной будке, чтобы сделать ставку, и Пат развернулась ко мне.

– Ну, как дела у твоей мамы? – спросила она.

– Хорошо.

– Она в Нью-Мексико?

– В Аризоне.

– Наверняка ей очень одиноко без тебя.

– Боже, надеюсь, что нет.

– Уж поверь! Я сама – мать-одиночка. Она очень скучает.

– Серьезно?

– У тебя же нет ни братьев, ни сестер?

Я покачал головой.

– О, значит, она там совсем одна! Но идет на эту жертву, потому что понимает, как ты любишь бабушку, и своих кузенов, и дядю Чарли. Вы говорите с ней по телефону?

– Нет.

Я поглядел на центральное поле и сглотнул вставший в горле ком.