Нежный бар. История взросления, преодоления и любви

Я проезжал мимо тех же домиков, тех же кактусов – снова и снова. Ездил кругами, петляя возле горы. Я даже не знал, та это гора или нет. Где вообще мы были? Я включил радио, чтобы успокоить нервы, и тут же подумал об отце. Я проклял его. Ударил по радио ладонью. Если бы отец был рядом и растил меня, я бы знал про презервативы, и ничего этого не случилось бы! Если бы он сам использовал презерватив, ничего этого не случилось бы! Я свернул на обочину, уронил голову на руль и зарыдал. Откуда-то из самого нутра у меня вырывались громкие всхлипы: я плакал по маме, по самому себе и по Лане, которую прямо в этот момент ели живьем дикие рыси.

Мне вспомнился рассказ Хемингуэя, который я прочитал по настоянию Билла и Бада, «Снега Килиманджаро», и его первая строка, про вершину горы, которая называлась «Дом бога», где лежал мерзлый скелет леопарда. «Что понадобилось леопарду на такой высоте, никто объяснить не может», – писал Хемингуэй. В чем вообще смысл этого долбаного рассказа? Что любопытство погубило кошку? Что леопард пытался заняться сексом? Интересно, леопарды похожи на рысей? И для чего читать рассказы, если они ничем не могут помочь в таких вот критических ситуациях? Я уже собрался звонить Биллу и Баду, но понял, что не знаю их домашних номеров. Потом решил позвонить в «Публиканы». Ну конечно! «Публиканы»! Дядя Чарли или Стив наверняка подскажут, как поступить. Но тут я представил, как они будут спрашивать меня, что я делаю на вершине горы, когда моя мама в больнице, а потом поднимут на смех. Пацан хотел потерять девственность – а вместо этого потерял девушку! Лучше уж попытать удачи с отцом Ланы и детективами из убойного отдела, прежде чем звонить парням в «Публиканы».

Впереди показался почтовый ящик, похожий на красный амбар. Лана так его назвала, когда мы проезжали мимо. Как мило, сказала она, указывая на ящик пальцем, и я повернул налево. Теперь я снова повернул налево и увидел знакомый домик, во дворе которого валялось колесо. Дальше стоял кактус с необычным количеством ветвей, который напомнил мне про Джедда – а за ним проселочная дорога, заканчивавшаяся тупиком у тропинки до особого места.

Выскочив из машины, я заорал, запрокинув голову к звездам: «Лана!» Ответа не последовало.

– Ланаааааа!

Мне хотелось, чтобы это прозвучало, как зов Тарзана. Я тешил себя надеждой, что кричу, как Брандо, зовущий Стеллу, но на самом деле был похож на Костелло с его «Эй, Эббот!». Возможно, она не хочет отвечать. Это моя единственная надежда. Боже, прошу: пусть она злится, только будет жива. Прежде чем я начал карабкаться вверх, меня посетила другая мысль, которую я буду всегда вспоминать с равной долей изумления и стыда. Если Лана все еще там и она жива, то, возможно, мне удастся ей все объяснить, извиниться, и мы с ней займемся… этим. И в таком случае мне лучше надеть презерватив. Прямо сейчас. Поскольку раньше я презервативов не видел, мне требовался свет, чтобы его надеть, а единственным источником света на темном горном склоне была лампочка в «Хорнете». Я залез обратно в машину, зажег ее и распечатал упаковку. Никакой инструкции. Я нацепил презерватив на палец. Как такой крошечный колпачок останется на месте во время секса? Этого я себе не представлял, но времени на раздумья не оставалось. Я напялил скрученный презерватив на свой вялый пенис, как беретку, и кинулся вверх по тропе.

– Лана!

Мой голос эхом разнесся по склонам.

– Лана!

Прошло почти два часа с тех пор, как я оставил ее.

– Лаааааанаааа!

От боли в ноге у меня искры летели из глаз, колено не сгибалось, и подъем занял куда больше времени, чем в первый раз. Добравшись до скалы, я подтянулся и заглянул наверх. Лана лежала на противоположном краю, свернувшись клубочком. Она спала. Я подкрался к ней. Она проснулась и потянулась ко мне. Ее дыхание пахло фруктовой жвачкой и «Левенбрау».

– Ты что, плакал? – спросила она, целуя меня.

Лана помогла мне лечь на нее сверху; я едва мог держаться на своей больной ноге, но она направляла меня и поддерживала.

– Вот так, сюда, – прошептала она. Внутрь. Еще глубже. Она качалась со мной взад-вперед, показывала, как правильно, пока я не понял. Я посмотрел на долину, и огни, и дома, и окна, в которые заглядывал мальчишкой. Наконец-то кто-то впустил меня внутрь.

Потом мы с Ланой лежали рядом, лицом к небу, плечом к плечу.

– Твой первый раз? – спросила она.

Мы оба рассмеялись.

– Извини, – сказал я.

– Все нормально. Наоборот, здорово, когда первый раз – не у тебя.

Я рассказал ей о своей охоте за презервативами.