Нежный плен

В зале было светло и шумно. Огромное, квадратное помещение освещали тысячи свечей, подвешенных в канделябрах. В воздухе витал аромат вкусной еды, веселья и непринужденности. Богато одетые гости, разбившись на группки, обменивались новостями, некоторые – смакуя, упиваясь каждым словом, делились сплетнями.

У ближней стены, неспешно попивая вино из кубка, стояли две яркие красавицы. На их лицах блуждали усмехающиеся улыбки.

- О, Миранда, как здорово ты придумала с платьем, - заметила Алисия.

- Я? – Миранда вызывающе улыбнулась. – Всего лишь помогла несчастной сиротке с выбором наряда. Откуда ей знать, что подобные платья одевают лишь на особенных балах, предназначенных для плотских утех? Уверена, оно ей очень подошло. К тому же, зачем строить из себя невинность? Пусть все сразу знают, что перед нами любовница Леонардо.

- Не думаешь, что поднимется скандал? – возбуждаясь от этой мысли и чуть краснея, поинтересовалась Алисия.

- Пусть будет. А мы – посмотрим и развлечемся.

Дверь в зал отворилась, привлекая к себе внимание. Десятки глаз устремились на пару, зашедшую внутрь. Высоким, широкоплечим мужчиной, одетым в черно-золотой наряд, был, без сомнения, нормандский лев. А вот рядом с ним была необычайной красоты юная девушка, облаченная  в удивительно скромное, и от того еще более прекрасное платье цвета утреннего неба.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Годива, на миг ослеплённая сиянием сотен свечей, часто-часто заморгала. И тут же – глаза её встретились с десятками пар глаз гостей. Их взгляды. Они были такие разные – любопытные, завистливые, искренне заинтересованные, раздосадованные, злые и добрые. Объединяло их лишь одно – в них не было равнодушия.

Они изучающее разглядывали саксонскую красавицу, пока та шла рядом с Леонардо в центр зала. А то, что эта девушка являлась красавицей, было, бесспорно, так. Нежнейшая, светлая кожа, шелковистые, лунного цвета, волосы, собранные в две косы  и закрепленные по бокам, утонченное лицо – не тронутое ни пресыщенностью, которой было столь много при королевском дворе, ни высокомерием. У Годивы была удивительная, неповторимая, и только ей принадлежащая красота. Она совмещала в себе наивную неискушенность и пока еще пробуждавшуюся чувственность, улавливаемую в движениях девушки, в повороте головы, даже то, как та смотрит. Но сама пленница Леонардо даже не догадывалась, какое оживление вызвало ее появление.

Трудно было выдерживать столь пристальное внимание, но Годива понимала – это всего лишь начало вечера, впереди ожидало общение. Подавив тяжелый вздох, девушка чуть улыбнулась. Она хотела выглядеть не измученной пленницей нормандского льва, а приветливой, полной достоинства и спокойствия, саксонкой. Непростая задача, особенно, когда ты знаешь, что большинство считают тебя любовницей Леонардо. По крайней мере, две подруги точно. А там, где знают два человека – об этом может узнать и сотни.

Но Годива не теряла надежды, что среди всех этих гостей найдутся те, кто захотят составить о ней свое собственное мнение. А еще, девушка  верила, что Леонардо пресечет любой оскорбительный намек в ее сторону. Несмотря ни на что, он продолжал оставаться для Годивы её героем.

Незаметно для Годивы, её и Леонардо  тесным кольцом окружили любопытные мужчины и женщины, которые разделились на несколько лагерей. Одни из дам, с плохо скрываемым презрением смотрели на саксонскую красавицу, будто видели не человека, а что-то омерзительное, другие –  проявляли осторожность и нейтралитет, последние, их было меньшинство, с крайним интересом и доброй улыбкой, поглядывали на Годиву.

Леонардо, заметив, как гости все ближе и ближе подступают к ним, сделал решительный шаг вперед – и те, будто по мановению волшебной палочки, разом, отступили назад. Удовлетворенно усмехнувшись, нормандский лев обратился к собравшимся:

- Разрешите вам представить мою подопечную, леди Годиву из Уэльса. Я намерен выбрать ей достойного мужа, и, если таковой найдется, я не поскуплюсь на богатое приданое.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

По лицам гостей пробежало удивление. Кто бы мог подумать, что сам нормандский лев приложит свою руку и имущество, чтобы выдумать замуж – и кого?

 Саксонку!

 Либо эта молодая девушка имела какое-то близкое отношение к Леонардо, и возможно являлась его родственницей, либо у неё был какой-то, пока невидимый глазу, изъян. Другого объяснения не было. Потому что нужно было быть слепым глупцом, чтобы, не имея веских причин, собственноручно отказаться от столь красивой женщины.

Все хотели узнать, каким образом Годива оказалась у Леонардо. Ходило немало слухов: что нормандский лев, убив всех до единого в замке, оставил девушку в живых и принудил  стать его наложницей, что он сорвал ее свадьбу и лишил жизни её жениха,  что девушка пыталась убить Леонардо, но была покорена им, что она – несчастная сирота, дочь простой кухарки и конюха, что она  посмела отказать воину - и поплатилась за это – потеряв свободу, честь и права выбора…