Нежный плен

- Хорошо, я не пойду, - Годива снова села, а мужчина отпустил её руку. Девушка, ощущая волнение в груди, снова вцепилась в льняную салфетку. Взволнованная, юная, красивая, она была трогательно прекрасна. Леонардо, любуясь невестой, лениво скользнул по её утонченному профилю, задержался на пухлых губах, после – прошелся по белой шее, высокой груди, укрытой бледно-розовой тканью. Этот цвет, несмотря на деликатность оттенка, буквально кричал Леонардо о том, что рядом с ним сидит невинная девушка. Снова мужчине захотелось поцеловать её, ощутить вкус её рта, почувствовать аромат кожи. Сжав челюсти от нахлынувшего вожделения, Леонардо произнес:

- Ты совсем ничего не ела, Годива. Кухня замка не по твоему вкусу?

Она, робко улыбнувшись, посмотрела на мужчину.

- Нет, просто сегодня вечером у меня все валится из рук, - честно призналась Годива. Её щеки защипало от усилившего румянца, вызванного смущением.

- Тогда, позволь, я накормлю тебя, - улыбнувшись по-другому, так, что Годива почувствовала себя главным блюдом, которое намеревался съесть нормандский лев, сказал Леонардо.

Она не успела ничего ответить, как мужчина поднес к её губам кусочек сыра. Девушка, робко взглянув на Леонардо, попробовала сыр. И вроде не было ничего такого особенного, ведь мужчина всего лишь кормил её, но Годива, сгорая от странного, сладко-обжигающего чувства, ощущала себя так, словно делает что-то запретное.

Леонардо, заметив усилившееся смущение девушки, не стал продолжать. Он, взяв с тарелки самое красивое яблоко, вложил его в пальцы Годивы.

- Взамен того, что укатилось у тебя, - пояснил он, заставляя себя перевести взгляд  с невесты на кого-либо другого в зале. Ибо если он продолжит так смотреть на неё, она не сможет съесть ни кусочка. Наконец, мужчина сосредоточился на танцующих. Никогда не понимал прелести танца. Для Леонардо все это было глупостью.

Будто услышав его мысли, менестрели перестали играть веселую музыку. Танец закончился. Гости вернулись за стол. Вернулся и Барди с улыбающейся во все веснушчатое лицо Авой. Та, послав подруге ободряющую улыбку, села рядом со своим женихом.

- Так что же, Леонардо, вы не останетесь на нашу свадьбу? Не переменил ли ты своего решения? – поинтересовался хозяин замка. Тут же, все внимательно посмотрели на нормандского льва.

- Нет, завтра мы выезжаем.

Годива чуть напряглась, услышав такой ответ. Будущее, хоть и казалось ей радужным, одновременно пугало её. Вернее, пугало её  одна щекотливая тема…

- Милорд! – раздался требовательный женский голос. – Мой отец рассчитывал, что вы довезете меня до моего дома. Как мне быть теперь?

- Вы поедете с нами, леди Анна, - ответил Леонардо.

ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ

Густой туман окутывал пространство вокруг. Влажный, прохладный и пахнущей сыростью, он нагло пробирался под тяжелые полы плаща, холодил лицо и руки, а еще – погружал в сонное состояние. По крайней мере, Годиву точно. А может, дело было в том, что она не спала всю ночь, переживая о будущем? Глядя уставшими глазами в молочную дымку, девушка пыталась разобрать, что скрывается за ней. Наконец, из-за тумана стали выступать дубы-великаны. С широкими стволами, ветвями, похожими на руки лесных мистических существ, эти деревья выглядели как со страниц древних легенд, рассказывающих о  пиктах. Казалось, мгновение – и до ушей донесутся голоса на старинном, забытом языке.

Войско нормандского льва, выстроившись цепочкой, стало погружаться в лес.  Тут же вперед был отправлены два отряда воинов – для разведывания обстановки. В случае опасности, они  должны были дать сигнал. Хоть эти края не славились кровопролитиями и разбойниками, Леонардо не намеревался терять бдительности. Он, окружив себя плотным кольцом из первоклассных воинов, не сводил глаз с дороги.

 Но не за себя мужчина беспокоился, а за девушку, что доверчиво прижималась к его груди. Будь он один, то ехал бы более свободно, не окружал себя столькими воинами. Но все изменилось. Осознание того, что под теплым плащом прячется его будущая жена, та, которую прежде, он и в мыслях не допускал видеть своей супругой, все изменило. Если раньше Леонардо готов был защитить Годиву, то теперь это чувство стало набирать такую силу,  что мужчина удивлялся этому.

Рядом с женихом и невестой, на белой лошади, ехала леди Анна. Укутанная в теплый плащ, подбитый черным мехом, она сохраняла молчание. Ей было о чем подумать. Но, хоть язык её молчал, сердце брюнетки, то и дело выплескивало яд и горечь, которые снова и снова обжигали Анне грудь. Она, поджав губы, размышляла…