Незначительная деталь

Под этой картой лежат другие, в том числе и та, что изображает Палестину до 1948 года, но на этот раз я не стала ее открывать. Мне хватало многочисленных знакомых родом из этих краев, чтобы понять, сколько городов и деревень совсем недавно было рассеяно вокруг Яффы, между ней и Ашкелоном, пока их не стерли с лица земли. Однако всю дорогу названия городов и поселений, силуэты домов, равнины, растения, улицы, широкие таблички, человеческие лица наплывают, снова овладевают моим разумом, вызывают необъяснимую тревогу, пока впереди не показывается пункт досмотра. Возле него полицейские проверяют документы у пассажиров небольшого белого автобуса на окраине Рахата. Вот они! На обочине также стоит наготове еще один полицейский, высматривая, какой бы автомобиль остановить и начать досматривать. Сердце ускоряет темп, поднимаясь к горлу. Нельзя смотреть на полицейского. Я скорее отворачиваюсь к сумке, шарю там правой рукой в поисках жвачки, достаю пластинку, закидываю в рот и начинаю жевать, не сводя глаз с бескрайних холмов по левую сторону дороги. Нужно успокоиться. Машина идет со скоростью девяносто километров в час, но с каждым метром, что приближет меня к пункту досмотра, я еду всё медленнее. Оказавшись возле него, я уже еле ползу, по-прежнему жуя жвачку и сглатывая. Но стоило миновать пункт, как автомобиль снова набирает прежнюю скорость, а я глубоко вздыхаю. Полицейские, проверявшие документы у пассажиров небольшого белого автобуса, по-прежнему маячат в зеркале заднего вида. Отражается там и их товарищ, что до сих пор дежурит на обочине и высматривает среди проезжающих машину для досмотра.

Я продолжаю свой путь. Усталость снова покидает меня, и я откидываю голову назад. Теперь машин на дороге стало гораздо меньше, а я продвинулась на юг так далеко, что белые песчаные дюны, усаженные небольшими камнями, сменились гладкими на вид холмами желтого песка – кое-где они утыканы жалкого вида растительностью с чахлой листвой. Она походит на вялый латук, что торгаш на закрытом рынке Рамаллы пытался продать мне втридорога. Остановив машину у одного из таких участков, я решаю немного отдохнуть. Я кладу жвачку в пепельницу и закрываю глаза, желая поспать в сиденье хотя бы несколько минут, но не получается: волнение обжигает меня, мешая вздремнуть. Лишившись надежды на отдых, я наконец беру с пассажирского сиденья карты и открываю сначала ту, что была издана израильским правительством. Свое местонахождение я определяю по номеру на последнем знаке, который замечаю на дороге. Нужно еще немного проехать прямо – и я буду у следующей цели, которая маленькой черной точкой стоит в одиночестве посреди огромного желтого куска земли. Затем я беру карту местности до 1948 года, но тут же в ужасе ее закрываю: там, где на израильской карте разливалось сплошное море желтизны, на палестинской – десятки деревень. Их названия едва не выпрыгивают с бумаги. Тронувшись с места, я направляюсь к месту назначения.