Незнакомец. Шелк и бархат

— Это они ругаются со мной, а не я с ними. Они ненавидят фирму, где я работаю, потому что мы скупаем лес и создаем конкуренцию вашей крошечной лесопилке. Они не любят меня, потому что я родом не из этих мест.

— Зачем ты ударил Роберта у всех на глазах в прошлую субботу? Он до сих пор не может успокоиться.

— Он был очень пьян, как всегда. И хотя он твой брат, ты не можешь отрицать, что он становится совершенно безумным, когда напьется. Рано или поздно кто-нибудь прибьет его насмерть в этих бесконечных пьяных драках. Я не могу общаться с такими, как он.

— Ну ладно, бог с ним, с Робертом. У нас ведь есть более приятные темы для разговора, правда?

А в это время Роберт Ульссон допил последний глоток водки, отшвырнул бутылку и пошлепал дальше по узкой тропинке среди темнеющего леса.

Чего он хочет? Знает ли он о том, что Агнес наверху в избушке? Или он решил расквитаться с заносчивым чужеземцем, своим заклятым врагом Эрландом Хеком?

Он появляется, когда они уже собираются уходить. Агнес прибирается в комнатушке. Эрланд заходит в кухню, чтобы погасить керосиновую лампу, теперь остается только надеть на себя ружье, аккуратно прислоненное к стене у двери, и запереть дверь. Да, он хорошо все это помнит. Кроме того, его такое бесконечное количество раз расспрашивали об этом, что он просто не может не помнить. Он помнит и еще кое-что.

Оторопь, когда Роберт вдруг вваливается в кухню — огромный, шумный, агрессивный.

Гнев, который медленно переполняет его, так что в глазах темнеет и руки сами собой сжимаются в кулаки.

Горячие и злобные реплики с обеих сторон:

— Какого черта ты так бесцеремонно врываешься сюда?

— Я покажу тебе, вонючая свинья, как лапать Агнес.

— Вон отсюда! Вон, я сказал! А не то я выкину тебя в окно!

Первый удар в небритый подбородок Роберта — он помнит даже то, что подбородок был колючий от небритой щетины…

Визг и мольбы Агнес, ее дикие и бесполезные крики о помощи…

А затем то самое ужасное и непостижимое.

Он без сомнения находился некоторое время в сознании. Разломанная мебель, ссадины и синяк у Роберта, его собственная разодранная одежда, разбитая губа, огромная шишка на затылке — все свидетельствует о том, что они дрались, дрались безумно и остервенело.

НО ОН НИЧЕГО ЭТОГО НЕ ПОМНИТ.

В те минуты, когда решается вся его жизнь, память отказывается работать, не может регистрировать происходящее, ни воспроизводить его потом.

Провал. Пустота.

Ретроградная амнезия, говорят врачи. Его ударили головой об пол, от удара наступила потеря памяти, так что он совсем не помнит минут, предшествовавших удару.

Он не помнит, как он с трудом поднялся на ноги, как дотянулся до ружья и выстрелил…

Однако, видимо, он все-таки сделал это, потому что он один с Робертом в кухне — Агнес убежала вниз в деревню, чтобы позвать кого-нибудь, кто мог бы вмешаться и прекратить эту ужасную драку — а Роберт лежит на полу мертвый, косматый, окровавленный, с открытым ртом, когда он приходит в сознание. И поскольку в руках у него его собственное ружье и дробь из обоих стволов попала с близкого расстояния в живот Роберта, продырявив брюки и рубашку, разорвав аорту…

В тот момент, когда возвращается Агнес вместе с бледным и перепуганным Лаге, он все так же сидит на деревянном полу и переводит апатичный непонимающий взгляд с мертвого тела на ружье, которое по-прежнему сжимает в руке.

Его мозг все еще затуманен. Он ничего не понимает, ничего не испытывает — ни страха, ни раскаяния, ни отчаяния.

Скоро в кухню одинокой избушки в Черном Склоне набивается множество народу. Приходит доктор Северин из Скуга, приходят Манфред и Лидия, приезжает полиция.

Лидия и Агнес плачут. Все кажется нелепым сном. Это все неправда, это не я, сейчас я проснусь, и солнце будет светить как всегда, и я буду идти по лесу среди сосен…

Возможно, он в состоянии говорить и отвечать на вопросы, потому что позднее, на суде, будет сказано, что он признал свою вину. Без всякого нажима, спонтанно, хотя и в некотором замешательстве, он признался…

Нет, он не собирается брать назад свое признание. Разумеется, убийца остается убийцей, даже если он находился в состоянии полной забывчивости, даже если не осознавал своего ужасного поступка.

Он проходит психиатрическое обследование по причине странной потери памяти — иногда даже кажется, что его подозревают в симуляции — экспертиза устанавливает, что он полностью вменяем и не нуждается в специальном лечении.

Манфред Ульссон, Лаге Линдвалль, Атес — все подтверждают на суде, что он враждовал с убитым, что они и раньше дрались, угрожали друг другу. Агнес, глядя в пол, дрожащим голосом с невыносимой подробностью описывает, что они делали в то воскресенье в избушке и как она с Лаге нашла его на полу кухни рядом с мертвым братом. Лаге подтверждает.

— Он вцепился в ружье, как ненормальный. Он сказал мне: «Не подходи, а то я пришью и тебя».

Суд приговаривает его к десяти годам тюрьмы за непреднамеренное убийство. Он не обжалует приговор.