Незнакомец. Шелк и бархат

— Я?! Ругался с моим собственным сыном?!

Его возмущение было фальшивым, и логика заметно подкачала.

— Какое, черт подери, это может иметь отношение к его смерти? Меня не было в Черном Склоне в тот день, когда его убили.

— А где вы находились?

От вполне миролюбиво произнесенного вопроса Манфред буквально задохнулся. Единственное, что ему удалось выдавить из себя, так это поток ругательств. Кристер терпеливо повторил:

— Я спросил, где вы находились в тот час, когда это произошло.

Он повернулся к Эрланду:

— Насколько я помню, было установлено, что события произошли между десятью и одиннадцатью?

— Да. Более точно полиция не могла установить. Я мало в чем мог помочь, а Агнес и Лаге были слишком взбудоражены, чтобы смотреть на часы.

— Итак, с десяти до одиннадцати вечера. Ну? Я вас слушаю.

Тон Кристера сделался совсем жестким, теперь он не терпел промедлений и отговорок.

— Я… я шел домой в Плоский Холм. Я был наверху в деревне, навещал моих родителей. Я ушел от них без четверти десять, мать к тому времени уже легла спать. Я был здесь около одиннадцати.

— Да, это не оставляет времени на посещение Черного Склона. Конечно, если это правда.

— Пятнадцать лет назад в этом никто не усомнился, — снова начал распаляться Манфред.

— Тогда не было оснований в этом сомневаться. Тоща речь шла о довольно банальном деле, когда преступник по собственной воле признал свою вину. Что такое амнезия, да еще ретроградная, мало кто понимал. А я хочу знать, кто может подтвердить то, что вы сейчас сказали.

Он сделал ударение на слове «я», от чего вся фраза прозвучала неумолимо и грозно.

— Подтвердить? Столько лет спустя? Мои родители давно умерли, да и при жизни они жили скорее по солнцу, чем по часам. А здесь… дома никого не было, когда я пришел.

— Никого? В такой поздний час?

— Я пошла в лес искать Бьёрна-Эрика, — вставила Лидия, и было видно, что она огорчена, что не может помочь мужу. — Мальчику было одиннадцать лет, и ему запрещали бегать одному по вечерам. Но вы ведь знаете, что такое мальчишки. Он бегал на Змеиное Озеро удить рыбу, и совершенно забыл, что ему в понедельник в школу. Я, конечно, устроила ему взбучку, но потом пришел Наполеон и сообщил о несчастье, так что мне уже стало не до него.

— Наполеон? Когда он появился на сцене?

К этому моменту Агнес уже пришла в себя настолько, что смогла смотреть в глаза Кристеру и вести себя более или менее нормально.

— Он неожиданно появился наверху, в Черном Склоне так, как он всегда появляется.

— Когда?

— После… когда… когда мы с Лаге обнаружили, что… что…

Ей было тяжело говорить об этом. Но Кристер не отступал.

— Я так и не понял, где и каким образом ты повстречала Лаге.

— Мы с отцом жили тоща в Змеином Озере, — поспешил ей на выручку Лаге, но Кристер тут же перебил его.

— Я хочу услышать версию Агнес, — сказал он, и Лаге печально заморгал, как пес, которого прогнали обратно в угол.

Агнес попыталась выдать свою версию, но она говорила так неуверенно и постоянно запинаясь, что невольно возникла мысль о том, что она говорит неправду.

— Я… я боялась, что Роберт и… и… что они поубивают друг друга, а меня они не слушали, и тогда я побежала вниз в деревню, чтобы… чтобы позвать на помощь.

— Это очень далеко, — сухо заметил Кристер. — За это время они как раз и успели бы поубивать друг друга.

— Да… я понимаю. Это было очень глупо с моей стороны. Но я ничего не соображала. Я бежала по лесу и кричала… и внизу… в деревне…

Я вдруг поняла, что именно вызывало в ней такое нервное напряжение. Это был вовсе не страх перед Кристером и его неумолимыми вопросами, как мне показалось вначале. Это была полная невозможность как встретиться взглядом с Эрландом, так и избежать его взгляда. Куда бы она ни смотрела — на Кристера, на меня, на толстую муху, жужжащую на оконном стекле прямо перед ней, ее взгляд все равно утыкался в сутулую фигуру седого человека, который все время находился чуть в стороне от сидящих вокруг стола, но непонятным образом оставался при этом в самом центре происходящего.

— О чем я?.. Ах, да, внизу, в деревне я столкнулась с Лаге. Он… он не сразу понял, в чем дело, но пошел за мной наверх, и… там мы нашли Роберта, он был уже мертв, врачи потом сказали, что он умер от внутреннего кровоизлияния, а… а Эрланд сидел в углу на полу. Он… он посмотрел на нас такими безумными глазами и сказал… он сказал… Нет, я не могу. Я не могу!

Она начала судорожно всхлипывать.

— А ты? — Кристер уделил напоследок внимание Лаге. — Что ты можешь добавить?

Кресло заскрипело, когда тучная фигура неуклюже заерзала в нем.

— Ничего, в общем-то. Он полулежал в углу, прижимая к себе ружье, и когда я шагнул к нему, он проревел: «Не подходи, а то я пришью и тебя».

— Именно так?

— Что… что ты имеешь в виду?

— Он сказал именно так, слово в слово?

— Да. Да, я хорошо помню.

— Прошло пятнадцать лет. У тебя отличная память.

— Да, — сказал Лаге с неожиданной решительностью и глубочайшим презрением. — В отличие от некоторых.