Незнакомец. Шелк и бархат

— В таком случае кто же находился здесь в ателье в девять часов вечера — тот, кто не открыл Ивонне, когда она звонила и колотила в дверь?

…Третий допрос был лишен всяких сюрпризов, поскольку Гунборг Юнг была заранее предупреждена о его намерении предпринять поездку в прошлое. Спрашивая его о результатах поездки, она говорила почти веселым тоном:

— Ну, и как там в старом добром Бергарюде? Вас угостили чем-нибудь из местных деликатесов?

— О да, торт со сливками, домашние булочки и черный как ночь кофе. И немного сплетен за чашечкой кофе, сплетни о том, каково ходить в должниках у Вероники Турен.

— Это вряд ли может для кого-то быть новостью, — сухо ответила она. — Разве не это я пыталась втолковать комиссару каждый раз, когда мы встречались?

— Да. Однако госпожа Юнг каждый раз опускала самые интересные детали. И самые трагичные.

— О том, как Карл Эрик Меландер выкашлял все свои легкие? — спросила она, глядя на Кристера леденяще-холодным взглядом. — Или как я десять лет назад снимала своего мужа с крюка в дровяном сарае? Дорогой мой, когда против своей воли оказываешься замешан в расследовании убийства, инстинкт самосохранения мешает разом выболтать все, что надо и не надо.

— Да, это очень разумная мысль. На самом деле довольно нечасто случается, чтобы человек ждал десять лет, прежде чем дать выход своим чувствам и отомстить таким кровавым способом, но в нашем деле возможно всякое. Напротив, сплошь и рядом случается, что человек убивает, чтобы получить деньги или избавиться от долга, особенно если выплаты по долгу затягиваются до бесконечности.

Теперь ее седая голова поднялась выше, чем прежде.

— Я решительным образом не понимаю…

— Зато я хорошо понимаю, почему госпожа Юнг так много работает сверхурочно. Долг вашего мужа был еще далеко не выплачен, когда он умер, а Вероника Турен не тот человек, который прощает долги кому бы то ни было. Вполне понятно, что вы в конце концов устали и вместо очередной ренты воткнули ей в грудь ножницы.

— Да, — неожиданно проговорила она. — Если бы не Ульф, я думаю, я бы так и сделала.

— Если бы не Ульф, вы давно бы взбрыкнули и отказались платить, сколько бы она не угрожала вам полицией, скандалом и арестом имущества. В отношении самой себя вы — один из самых смелых людей, с которыми мне когда-либо приходилось иметь дело.

— И поэтому я опасна — комиссар это имеет в виду?

— Да, именно это я и имею в виду… Госпожа Юнг, где вы были в девять часов вечера — в тот вечер, когда произошло убийство?

— У себя дома в квартире на Флеминггатан.

— Одна?

— Одна. К сожалению.

Казалось, Кристеру хотелось согласиться с этим последним замечанием. Он испытывал некоторую слабость к Гунборг Юнг, хотя и старался бороться с этой слабостью. Нельзя оценивать предполагаемых виновников в преступлении, исходя из своих симпатий и антипатий — эту мысль он постарался также довести до сознания Палле Давидсена, когда тот, отпустив из управления криминальной полиции Жака, разразился целым потоком возмущенных возгласов.

— Проклятый маратель бумаги! Выскальзывает, как уж. Я не верю ни одному его слову. Большие гонорары за границей — каково, а? Постепенно приобретает «скромное, но звучное имя» на континенте. Хорош гусь! А как он одевается! Знаете, во что этот попугай вырядился сегодня? В красную бархатную куртку и горчично-желтую рубашку. У меня аллергия на горчично-желтый цвет, а когда я вижу такие ухоженные маленькие бородки, у меня просто руки чешутся. Нет, будь моя воля, я немедленно задержал бы его.

— За что?

— За убийство, — сказал Палле с нажимом, при этом его веснушчатое лицо приобрело необычайно упрямое и решительное выражение. — Что бы он ни делал в тот момент, когда была убита Вероника Турен, но уж, во всяком случае не «прогуливался среди подснежников на острове Ловён», уж в этом я готов поклясться.

— Было бы гораздо лучше, если бы ты смог это доказать.

— Ивонне видела…

— Его машину — спасибо, это я уже слышал. Если вообще можно полагаться на показания хорошенькой Ивонне. Я бы хотел найти еще кого-нибудь, кто видел его машину и «Кадиллак» в одно и то же время в одном и том же месте.

— Жаль, что мы не послали кого-нибудь проследить за ним.

— Сейчас, когда он вышел от нас?

— Да.

— И что бы ты на этом выиграл? Мы не в состоянии следить за ними за всеми.

Но и Кристер Вик, и инспектор криминальной полиции Палле Давидсон выиграли бы очень много, если бы в этот вечер последовали незаметно за изолгавшимся модельером. Они прошли бы вслед за ним два квартала по Кунгсхольмсгатан, поднялись следом за ним на старом дребезжащем лифте, прошли бы по запыленному чердаку и с удивлением увидели бы, как он достает ключ и открывает дверь в пустую квартиру как раз над ателье мод. И они, конечно, испугали бы его гораздо больше, чем звонкий мальчишеский голос, неожиданно окликнувший его с нижнего этажа.

— Жак! Жак, что ты там делаешь? Что это там за таинственная квартира, от которой у тебя есть ключи?

Жак с трудом сдержал готовое вырваться у него проклятье и сказал, стараясь держать себя в руках:

— А, привет, Ульф. А ты сам что здесь делаешь?