Незнакомец в спасательной шлюпке

Не знаю, сколько километров я проплыл по Атлантическому океану. Однажды ночью я увидел на горизонте большой корабль. Запустил ракету. Ничего. Спустя несколько недель заметил грузовое судно, оно было так близко, что я мог разглядеть цвета корпуса. Ещё ракета. И ничего.

Я смирился с тем, что меня никто не спасёт. Я слишком мал. Слишком незначителен. Я человек на плоту, и если мне суждено выживать, то судьба моя во власти течений. Все океаны мира связаны между собой, Аннабель, так что, возможно, мне предначертано переходить из одного в другой, совершая бесконечную петлю по планете. А может, в конце концов меня приберёт Мать-Море, как мама-медведица умерщвляет своего слабого и больного детёныша. Избавит меня от страданий. Возможно, так было бы лучше.

Что бы ни ждало меня, так всё и будет. Больные старики иногда говорят: «Отпустите меня. Я готов встретиться с Богом». Но к чему мне об этом просить? Ведь я уже с Ним встретился.

* * *

Глядя на предыдущие страницы, вижу, что перестал писать, когда со мной впервые заговорила малышка Элис.

После этого помню лишь тьму. Должно быть, я потерял сознание. Потрясение от смертей Ламберта и Гери, попытки плавать после нескольких недель неподвижности – всё это выжало из меня последние силы.

Когда я очнулся, солнце село, а вечернее небо окрасилось в цвет индиго. Элис сидела на краю плота в лучах лунного света, скрестив тонкие руки на бёдрах. Одна из белых футболок Гери скрывала колени девочки. Ветер перебирал её чёлку.

– Элис? – прошептал я.

– Почему ты так меня называешь? – спросила она.

Её голос был детским, но звучал очень спокойно и уверенно.

– Нам же нужно было как‑то тебя называть, – сказал я. – Какое твоё настоящее имя?

Она улыбнулась.

– Пусть будет Элис.

У меня пересохло в горле, глаза слипались от сна. Я повертел головой, и вид пустого плота нагнал на меня удушающую волну печали.

– Никого не осталось.

– Да, – сказала она.

– Акулы убили Гери. Я не смог её спасти. И Ламберта. Его я тоже не спас.

Я думал о тех последних секундах в воде. А потом вспомнил.

– Элис? – сказал я, приподнимаясь на локтях. – Ты сказала, что ты… Бог?

– Так и есть.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что сказала.

– Но ты ребёнок.

– Разве же нет Бога в каждом ребёнке?

Я несколько раз моргнул. В голове был туман.

– Подожди… тогда кем был человек, которого мы достали из воды?

Она не ответила.

– Элис? – Мой голос зазвучал громче. – Почему тот человек умер? Ты просто подражаешь ему? Кто ты на самом деле? Почему ты всё это время молчала?

Она расцепила руки, встала и совершенно ровным шагом подошла ко мне. Присела рядом и скрестила маленькие ножки перед собой. Я молча глядел на неё, а она подняла мою правую руку и вложила её в свою ладонь.

– Посиди со мной, Бенджамин, – сказала она.

И мы сидели. Весь вечер – а потом всю ночь – не говоря ни слова. Я не то чтобы не мог говорить, Аннабель. Просто желание делать это внезапно пропало. Знаю, звучит странно, но возражение внутри меня улетучилось. Я взял её руку, и словно ключ провернулся в замке. Всё тело обмякло. Дыхание выровнялось. С каждой минутой я как будто становился всё меньше. Небо казалось громадным. Когда по ночному полотну рассыпались сияющие звёзды, у меня из глаз покатились слёзы.

Мы сидели так до рассвета, пока солнце не забрезжило на горизонте и его лучи не брызнули во всех направлениях. Отражение очертило на водной зыби дорожку из сверкающих алмазов, ведущую от солнца до самого плота. В тот момент вполне можно было поверить, что в мире нет ничего, кроме неба и воды, что суши не существует и всё, что человек воздвиг на ней, не имеет ни малейшего значения. Я узнал, каково это – отказаться от всего и быть наедине с Богом.

– А теперь, Бенджамин, – мягко сказала Элис, – спрашивай о чём тебе угодно.

Мой голос застрял глубоко в горле. Я вытягивал из себя слова, как тянут ведро из колодца.

– Кто это был? Тот человек, который звал себя Богом?

– Ангел, через которого я говорила.

– Почему он просил воды и еды?

– Чтобы узнать, поделитесь ли вы ею.

– Почему он всё время молчал?

– Чтобы узнать, будете ли вы слушать.

Я отвёл взгляд.

– Ламберт убил его.

– Разве? – сказала она.

Я обернулся к ней. Её лицо было спокойным. Я нервно сглотнул, раздумывая, стоит ли задавать следующий вопрос, но понимал, что не могу не сделать этого.

– Джейсон Ламберт был моим отцом?

Она отрицательно помотала головой.

И тут на меня нахлынули эмоции. Ненависть, которую я испытывал к этому человеку, ярость, которую я взращивал из-за него ко всему миру, – всё это теперь выплёскивалось из меня, словно меня били в живот, удар за ударом. Как же я ошибался! Сколько времени направлял свой гнев не туда! Я колотил кулаками по мокрому полу и выл, пока не достиг самой глубины своей души. И там, на дне, лежал вопрос, который составлял смысл каждой минуты моей жизни с момента, когда я потерял тебя.

Я посмотрел Элис в глаза и задал его.

– Почему должна была умереть моя жена?

* * *

Она кивнула, словно ждала этих слов. Второй рукой накрыла мою ладонь.