Незнакомец в зеркале

– Прости, Дэвид, – прошептала она, – но я не могу жить без тебя, вот и все.

На следующий день он взял заявление обратно.

Все это было почти десять лет назад; семейная жизнь Кеньонов уподобилась с тех пор вооруженному противостоянию. Он полностью взял в свои руки бразды правления фамильной империей и всю энергию вкладывал в бизнес, находя физическое удовлетворение с безликими, сменявшими друг друга девицами, которых отыскивал во множестве городов, куда приезжал по делам. Но забыть Жозефину он так и не смог.

Дэвид не знал, каковы ее чувства к нему, и очень хотел написать, но боялся – у Жозефины были все основания ненавидеть его. И когда Дэвид услышал о смерти миссис Цински, он отправился на похороны, чтобы хоть посмотреть на девушку, но с первого взгляда понял – ничего не изменилось. По крайней мере для него. Словно не было этих долгих лет – Дэвид по-прежнему любил ее, совсем как тогда.

«Нам нужно поговорить… встретиться…»

«Хорошо, Дэвид…»

«Озеро…»

Сисси, как тогда, стояла перед трюмо и, увидев вошедшего мужа, обернулась.

– Дэвид, переодевайся быстрее! Поторопись, а то опоздаем.

– Я еду на свидание с Жозефиной. Если она согласится, мы поженимся. Думаю, пора заканчивать этот фарс, как считаешь?

Сисси стояла неподвижно, пристально глядя на Дэвида: в зеркале отражалось стройное обнаженное тело.

– Позволь мне одеться, – выдавила она наконец.

Дэвид кивнул и вышел. Он нетерпеливо мерил шагами гостиную, готовясь к схватке. После всех этих лет Сисси вряд ли захочет цепляться за брак, давно уже ставший только видимостью. Он отдаст ей все, что…

Послышался звук мотора, скрежет шин. Автомобиль Сисси вылетел из ворот на шоссе. Дэвид ринулся вниз, сел в машину, включил сцепление и помчался следом. Однако «мазератти» уже был далеко впереди. Дэвид нажал на акселератор, но «роллс-ройс» был тяжелее и отставал. Дэвид прибавил скорость – семьдесят километров… девяносто… Автомобиль Сисси исчез из виду. Сто… Сто десять… Ничего. Дэвид добрался до небольшого подъема и оттуда увидел выглядевший крохотной игрушкой «мазератти». Автомобиль метался, словно пьяный, с одной стороны шоссе на другую, и, не вписавшись в поворот, вдруг перелетел через дорожное ограждение. Словно снаряд, он перевернулся в воздухе несколько раз и рухнул на поле. Дэвид вытащил бесчувственное тело жены из искореженной машины за несколько секунд до того, как взорвался бак.

Только в шесть часов утра хирург вышел из операционной и устало сказал Дэвиду:

– Будет жить.

Джилл приехала к озеру еще до заката. Подобравшись к самому краю воды, она выключила зажигание и откинулась на сиденье, впитывая запахи и звуки, думая, что не помнит, когда была так счастлива. И тут же поправилась: помнит. Здесь. С Дэвидом. Она вспомнила, как хорошо им было вместе, и ослабела от желания. Серая пелена несчастья рассеялась: Джилл почувствовала это в тот момент, как увидела Дэвида. Он по-прежнему любит ее, Джилл была уверена в этом.

Багровое солнце медленно тонуло в гладкой воде, ночь окутала землю. Скорей бы Дэвид приехал! Прошел час, потом еще один… становилось холодно, но Джилл сидела не двигаясь и ждала. На небо выплыла огромная, мертвенно-белая луна. Джилл вновь прислушалась к ночным шорохам, убеждая себя, что Дэвид вот-вот появится. Она прождала всю ночь, а когда на горизонте появились розовые пятна, завела машину и уехала домой, в Голливуд.

Глава 24

Джилл сидела перед туалетным столиком, изучая в зеркале свое лицо. Заметив едва заметную морщинку в уголке глаза, девушка сделала недовольную гримасу. Мужчина может распуститься как угодно: поседеть, приобрести живот, постареть, и никто на это не обратит внимания. Но если у женщины появится хоть одна морщинка…

Джилл начала накладывать косметику. Боб Шиффер, лучший гример Голливуда, кое-чему научил ее. Джилл нанесла на лицо увлажняющий крем. Она больше не пользовалась пудрой, сушившей кожу. Далее подошла очередь глаз: на нижних веках более светлые тени, на верхних – потемнее. Приклеив накладные ресницы, Джилл загнула их кверху, осторожно соединив с собственными, чтобы казались гуще, потом накрасила губы, немного припудрила и наложила второй слой помады, чуть тронула щеки румянами и только после этого напудрилась, тщательно избегая трогать кожу под глазами, чтобы не были видны мелкие морщинки.

Покончив с макияжем, Джилл снова начала придирчиво изучать лицо. Выглядела она прекрасно. Пока. Когда-нибудь придется использовать пластырь, но слава Богу, еще не скоро. Джилл знала, что к этому трюку прибегают актрисы постарше. Они приклеивали крохотные кусочки скотча у корней волос. К липкой ленте приклеивались нитки, которые они обвязывали вокруг головы и прятали в волосах. Благодаря этому обвисшая кожа натягивалась, и женщины обходились без дорогой и болезненной операции подтяжки. Тот же эффект давали кусочки пластыря, приклеенные одним концом к груди, а другим – к более упругой плоти. Но Джилл не нуждалась и в этом.

Уложив волосы, она последний раз поглядела в зеркало, потом на часы и поняла, что нужно спешить.